Октавия
Шрифт:
– Господи, что ты, - сказал Роджер.
– Это была лучшая из сыгранных тобой ролей, дорогая. Этим ты его сразила наповал. Я сказал Ласло, что тут снова подействовала твоя известная женская привлекательность.
Она засмеялась, но смех застрял у нее в горле, и она расплакалась. Роджер пожал ей руку.
– Все в порядке, моя радость. Мы знаем, что тебе пришлось перенести. Дай-ка ей глоток из твоей набедренной фляжки, Ласло.
В полицейском участке разыгрывались немыслимые, массовые сцены. Люди взбирались друг другу
Каждый старался до нее дотронуться, дернуть ее за платье.
Четверо полицейских протолкнули ее внутрь, где ей позволили выпить чашку кофе и умыться, прежде чем начнется допрос. Комната была битком набита полицейскими, обстреливавшими ее со всех сторон вопросами. Роджер сел рядом с ней, крепко взял ее за руку и, как мог, разряжал обстановку, когда она чересчур накалялась. Ласло куда-то на время исчез.
Когда они дошли до стрельбы, она снова задрожала.
– Вы уверены, что это Пабло застрелил Эдуардо?
– спросил старший полицейский чин.
– Конечно.
– Но у вас же были завязаны глаза, - сказал инспектор с большими усами.
– Я могу судить по направлению, откуда стреляли, - сказала Белла, - и к тому же в тот момент только он держал в руках автомат.
– Но сначала вы подумали, что это Эдуардо стрелял в Крисси.
– Да, но только потому, что боялась этого.
– В окно были выброшены два автомата.
– Ну, в тот момент использовался только один, и я знаю, что это был Пабло, потому что до этого он все время был немного в стороне, а тут сразу же стал командовать.
– Но вы своими глазами не видели, как он стрелял?
– упорствовал старший офицер.
Вероятность того, что они ей не поверят, была для нее нестерпима. Они вдруг показались ей точно такими же, как Рикардо и Эдуардо, которые хлестали ее по щекам, чтобы выбить из нее нужные им сведения.
– Здесь еще хуже, чем там, - выпалила она и, опустив на стол руки, заплакала.
– Мне это и в голову не могло прийти. Я просто не могла себе представить такого.
И тут вошел Ласло. Он был побрит, одет в чистую рубашку и выглядел таким же уверенным в себе, как прежде.
– Если вы от нее не отстанете, - сказал он, подойдя к офицеру, - я устрою вам самый страшный скандал, который сразу подорвет всю вашу репутацию, которую вы себе приобрели на этом деле.
– Все в порядке, милая, - сказал он, взяв Беллу за руку, - это надолго не затянется.
Мягко и тактично он расспросил у нее обо всем, что произошло утром.
– Ну и хватит, - сказал он, когда она закончила свой рассказ.
– Я только что видел сестру. Она чувствует себя не так уж плохо. Позже она будет вполне способна вам все рассказать, если вы проявите немного чуткости.
Офицер посмотрел на Ласло с неудовольствием и одновременно уважением и сказал:
– Хорошо, мистер Энрикес.
– Я бы хотел переговорить с мисс Паркинсон минуты две наедине, - продолжал Ласло, - потом вы сразу можете поместить ее в больницу.
Их провели в какую-то приемную, где был стол и два стула, от которых исходил запах мебельного лака, мела и страха. В горшке на подоконнике увядал какой-то цветок.
Сев, Белла сказала дрожащим голосом:
– Я не хочу в больницу. Я в полном порядке.
– Это только для обследования, и там ты сможешь отоспаться. Ненадолго, всего на день или на два, пока я не вернусь.
Она посмотрела на него с ужасом.
– Куда ты уезжаешь?
Он помолчал и сказал с непроницаемым видом.
– В Буэнос-Айрес.
– О, нет! Значит, они блефовали. Хуан еще не арестован.
– Пока нет. Но у меня есть на него все улики, и аргентинская полиция не упустит такого шанса. Так что мне будет оказано всяческое содействие.
– А что произошло со Стивом?
– спросила она и почувствовала, что краснеет.
– Его взяли, - бесстрастно сказал Ласло.
– Вчера при попытке выехать из страны.
– Он заговорил?
– Тут же все выложил.
Белла поморщилась. У этого поганца Стива даже не хватило духа постоять за своих негодяев-дружков.
– Они с Хуаном уже несколько месяцев планировали похищение Крисси.
– Значит, разыскать меня через объявления, прикинуться безумно влюбленным…
– Простая хитрость. Он в газетах прочитал про тебя и Руперта и затеял всю эту чепуху с объявлениями, чтобы усыпить твои подозрения. Он понял, что в нашем семействе чужаков не любят.
– Идеальный способ выйти на нас - через тебя.
Это у него получилось грубее, чем он того хотел.
– О, Господи, - Белла чувствовала себя уничтоженной.
– Значит, это все по моей вине.
– Разумеется, не значит, - раздраженно сказал Ласло.
Раздался стук, и в двери показалась голова полицейского.
– Вы пропустите этот рейс, мистер Энрикес, если не поспешите.
– Сейчас иду. Еще несколько секунд.
Голова скрылась. Белла безразлично смотрела на свои руки. На какой-то момент ей показалось, что и Ласло не знает, что сказать.
Напряжение становилось невыносимым. Она почувствовала нестерпимое желание поплакать у него на груди, упросить его не улетать, но упорно продолжала смотреть на свои обкусанные ногти.
– Белла, - сказал он мягко.
– Пожалуйста, погляди на меня.
– Я не могу, - выдавила она из себя.
Наступила еще одна томительная пауза. Он вздохнул и поднялся.
– Хорошо, я думаю, сейчас не стоит что-либо выяснять. Подождем. Роджер пока за тобой присмотрит. Отдыхай как можно больше. Я позвоню тебе из Буэнос-Айреса, как только у меня будет что сообщить.