Октавия
Шрифт:
– А мы не будем их задергивать, - сказал Саймон, улыбаясь Гэрриет.
– Некоторым нравится вид из моего окна.
Рыжая обменялась взглядом с блондинкой в белой рубахе.
– Саймон, как поживает Борзая?
– спросил актер, снова затягиваясь сигаретой блондинки.
– Борзая уехала в Штаты, - сказал Саймон.
– Надолго?
– Надеюсь, что навсегда.
– Он снова наполнил бокал Гэрриет.
Аккуратно выщипанные брови актера поползли вверх.
– Даже так? Представляю, как она тебя допекла.
–
– Саймон пожал плечами.
– Теперь, если она решит вернуться, ее придется шесть месяцев выдерживать в карантине, как суку, гулявшую без присмотра.
Все рассмеялись. Гости продолжали прибывать. Гэрриет разглядывала силуэты чаек в небе. Снег уже почти завалил узорную ограду под окном.
– Мне срочно надо что-то сделать с волосами, - говорила экстравагантная брюнетка.
– Попробуй их причесать для разнообразия, - посоветовал ее спутник.
Когда Саймон, актер и Джереми-Джереми начали обмениваться пикантными подробностями из жизни звезд театра и кино, все смолкли, прислушиваясь к их разговору.
– Не с мальчиками, мой милый, а с девочками, зато с двумя сразу, - говорил актер.
– Его жене на все плевать: в конце концов, у нее тоже есть своя девочка.
– Ну, положим, не на все, - возразил один из Джереми.
– Думаю, последние отзывы в “Приложении” ее все-таки задели. Рецензенты разругали ее в пух и прах.
– Что делать, она и правда в этой роли, как император Веспасиан в санях, - сказал Саймон.
Гэрриет принялась изучать кладку подпорной стены за окном.
В дверях появилась томная красавица в брюках и шубке. Поскольку никто не обратил на нее внимания, она вышла и появилась еще раз.
– Дейрдре!
– радостно возопили все.
– Я умираю, - объявила красавица.
– Всю ночь сегодня провела на ногах, глаз не сомкнула.
– Золотко мое, - сказал актер, целуя ее.
– Одетую я тебя не признал.
Кто-то поставил пластинку, и голос Фэтса Уоллера зазвучал в гостиной.
– “Мой старый друг, молочник, мне сказал, что можно умереть без сна…”
Марк Макалей подсел к Гэрриет и налил ей еще вина.
– Как копчик?
– спросил он.
– Я после обеда должен быть в колледже - но ничего, обойдутся без меня.
– У вас скоро экзамены на степень, - сказала Гэрриет.
– Уже решили, чем будете заниматься?
– Попробую заработать учительский диплом.
– Учительский диплом - ты?!
– изумилась Дейрдре.
– Марчик, ты же детей на дух не переносишь.
– Ну и что, зато у меня будет целый год, чтобы как следует осмотреться. У них, говорят, учеба не пыльная, а за этот год я как раз решу, куда податься.
– А у меня на той неделе собеседование с каким-то военным издателем, - сообщил длинноволосый блондин в джинсах.
– Военные, кажется, любят, чтобы все было по форме. Марк, у тебя нет подходящего костюмчика взаймы?
– Возьми у Саймона, у него есть, - сказал Марк.
– И не забудь заодно постричься.
Снегопад поглотил почти все уличные звуки, и гул машин на Терле был еле слышен. Кучка демонстрантов с лозунгами медленно двигалась против ветра и снега.
– О, прыщавые борцы за справедливость пожаловали, - заметил Марк.
– Кого они там сегодня обличают, красных или фашистов?
– Кажется, отстаивают права учителей, - сказала Гэрриет, пытаясь без очков разобрать слова.
– Вон те двое в точности король Венцеслав с пажом, да?
– оживилась Дейрдре.
– “Пробиваясь сквозь метели…” - ну и так далее.
– Мне всегда казалось, что у славного Венцеслава с этим пажом что-то было, - сказал Саймон.
– И почему у меня нет принципов?
– вздохнул Марк, глядя на демонстрантов.
– Лично мне интересны люди, а не принципы, - заметил Саймон.
– И интереснее всего - люди без принципов.
– Оскар Уайльд, - пробормотала Гэрриет.
– Умница, - сказал Саймон.
– Дориан Грей - моя следующая роль в университетском театре. Скоро уже допишут инсценировку.
– Он отошел наполнить чью-то рюмку.
Он будет в ней неотразим, подумала Гэрриет, глядя ему вслед. Даже здесь, в этом скопище диковинных зверей, в этих пальмовых джунглях, он своей красотой затмевает всех.
Две девицы прильнули к окну.
– Эта машина тут, по-моему, стоит уже целую вечность. Пойдем напишем на ней что-нибудь!..
Они исчезли за дверью и вскоре снова появились в поле зрения, уже на улице. Взвизгивая и высоко поднимая тонкие, как у породистых пони, ноги, они скачками продвигались по глубокому снегу.
С постера на противоположной стене на Гэрриет смотрела необыкновенно красивая девушка с длинными, прямыми, словно выгоревшими на солнце волосами и выступающими, как у японки, скулами.
– Кто это?
– спросила она у Марка.
– Борзая, бывшая пассия Саймона.
– Почему они расстались?
– А что им оставалось делать? Оба слишком много времени проводили перед зеркалом - никак не могли выяснить, кто из них красивее. К тому же в последнее время у Борзой дела шли лучше, чем у Саймона, что тоже подливало масла в огонь. Борзой, знаете ли, трудно угодить.
– Марк окинул Гэрриет любопытным взглядом.
– Вот он и решил переключиться на вас.
– На меня? Да нет, что вы.
– Не нет, а да. Вон, глядите, Хлоя чуть не лопается от злости.
– Он кивнул в сторону рыжеволосой модели, которая угрюмо и решительно флиртовала на диване с красивым актером.
– Она-то рассчитывала, что следующая очередь будет ее.
Этого не Может быть, подумала Гэрриет, но что-то горячее и тревожное опять шевельнулось у нее внутри.
Вернулись выбегавшие девицы.
– Я только успела написать “Жо…”, как появился полицейский, - возбужденно сообщила одна.