Октавия

Купер Джилли

– Приезжай, ты можешь остановиться у меня, - сказала я вдруг, к своему собственному удивлению.
– У меня огромная квартира. Можешь жить столько, сколько захочешь.

– Господи, - она залилась краской.
– Правда можно? Это было бы отлично, всего на несколько дней, пока я не подыщу чего-нибудь. И еще, не могла бы ты посоветовать, где лучше всего купить одежду? Я хочу сказать, что у меня отличная мама, но в этих вещах она мне не помощник.

Буквально через минуту после того, как к нам подошли остальные, она сообщила Гарэту, что я пригласила ее приехать ко мне

пожить.

Я думала, он начнет ее отговаривать, но он просто сказал:

– Отличная идея. Почему бы и нет?

Зачем я это сделала, недоумевала я сама, уйдя на кухню, чтобы помочь с обедом. Пыталась доказать, что могу быть доброй или подсознательно хотела произвести впечатление на Гарэта, поладив с одной из его подруг, а, может быть, просто хотела протянуть, хоть и тонкую, но ниточку в будущее?

За обедом я не смогла заставить себя ничего проглотить.

Я даже не могла курить, что для меня было смерти подобно. Присутствие Гарэта сковывало меня. Каждый раз, когда он смотрел на меня, я отводила глаза. Не могла я и пустить в ход ни один из моих старых трюков: бросать взгляды из-под ресниц, позволять волосам упасть на глаза, задрать юбку, чтобы приоткрыть ноги повыше, наклониться вперед, чтобы он мог заглянуть в вырез блузки, которая была всегда расстегнута чуть ниже, чем полагалось. Со вчерашнего вечера я вдруг стала неуклюжей, как подросток. Я даже не знала, что делать со своим ртом, как будто раньше никогда не пользовалась помадой.

Положение осложнялось тем, что Джереми начал следить за мной, как тюремщик. Я больше не находила в нем никакого шарма. Ему было очень трудно угодить, куда-то исчезла его ленивая манера - не хочешь, как хочешь - которую я находила такой неотразимой еще неделю назад. Как только мы закончили обедать, я немедленно принялась мыть посуду. Все, что угодно, только разрядить эту напряженную атмосферу!

– Да оставь ты это, - сказал Джереми.
– Ради Бога, Октавия, отдохни!

– Какая жалость, что нам пора возвращаться в Лондон, - посетовала Гасси.
– Это был такой отличный спокойный уик-энд!

На лице Гарэта промелькнула улыбка.

– У тебя, наверное, столько дел перед свадьбой, - заметила Лорна.
– Обожаю свадьбы.

Неожиданно нога Джереми прижалась к моей. Я отодвинулась.

– Твои волосы приобрели от солнца фантастический цвет, - сказал он.

– Я не помню, это твой натуральный цвет?
– спросила Гасси.

Я собиралась уже сказать “да” - никому раньше я не признавалась в том, что красила их - как вдруг, поймав взгляд Гарэта, по какой-то странной причине передумала.

– Ну, скажем, мой парикмахер слегка его подправляет.

Гасси взяла со стола сплетенный ею венок из ромашек. Он уже начал увядать. Лорна смотрела в иллюминатор на размытый жарой ландшафт. Было такое чувство, что вот-вот темные деревья надвинутся па нас.

– Сегодня один из тех дней, которые обычно ассоциируются с концом чего-нибудь, - произнесла она.
– Последний день перед войной, или день кончины короля.

Гасси вплела еще одну ромашку.

– Не пугай меня. Мне начинает казаться, что сегодня произойдет что-то ужасное.

Багровое облако закрыло солнце.

– Мне кажется, будет гроза, - сказал Джереми.

Гасси водрузила венок ему на голову. Венок был слишком мал и смотрелся на светлых волосах, как корона. Джереми раздраженно скинул его.

– Ой, ты же его сломал, - запричитала Гасси.

Не в силах больше выдерживать напряжения, я встала и потянулась.

– Ты куда?
– спросила Гасси.

– Пойду пройдусь вверх по течению.

– Мы с тобой, - сказал Джереми, поднимаясь.

– Нет!
– резко ответила я, тут же попытавшись обратить это в шутку.
– Сегодня я чувствую себя Гретой Гарбо: хочу прогуляться в одиночестве. Такое уж у меня настроение.

– Мы собираемся к родителям Лорны на чай, - сообщила Гасси.

Я с ними не пошла. Бродя по лугам, я пыталась разобраться в своих чувствах. “Это все жара и тесное общение, - говорила я сама себе.
– Ты увлеклась Гарэтом потому, что он первый мужчина, который осадил тебя. Это - желание победить наперекор тому, что ты ему не нравишься. Точно так же было с Джереми, пока ты не добилась своего”. Ну и что в этом хорошего? Стремление завоевать Джереми было ни чем иным, как детским капризом получить любимую игрушку. Но это ничего общего не имело с тем, как сильно я нуждалась в Гарэте.

Я прошла несколько миль и села под деревом. Должно быть, я задремала, потому что, когда открыла глаза, тени уже удлинились. Не в силах выдержать чаепития у Гамильтонов с чашками на коленях и неизбежными воспоминаниями о вчерашнем вечере, я вернулась на яхту. Еще никого не было. Я упаковала свои чемоданы, привела в порядок салон и домыла обеденную посуду. Я вела себя так примерно, что вполне заслуживала награды.

Тут я услышала шаги. Кто-то прыгнул на палубу. Я вздрогнула от волнения, когда в дверях возникла высокая фигура. Но это был всего лишь Джереми. Меня еще раз кольнуло разочарование.

– Почему ты не пришла пить чай? Я беспокоился о тебе.

В его взгляде было что-то хищное, что испугало и насторожило меня.

– Я задремала, а когда проснулась, поняла, что уже поздно и пришла сюда.

– Я вычислил это телепатически и пришел за тобой следом, - сказал он.

– Остальные тоже возвращаются?

– О, они еще не скоро придут. Гасси обнаружила рояль и бренчит в свое удовольствие, а Гарэт и Лорна отправились вдвоем погулять.

Мои ногти впились в ладони. Прошлой ночью Гарэт поцеловал ее. Один Бог знает, что ему взбредет в голову в летний полдень. Я схватила несколько стаканов.

– Куда ты собралась?
– спросил Джереми.

– Убрать их.

Он на секунду преградил мне путь, потом отошел в сторону и прошел за мной в салон. Очень медленно я начала убирать стаканы в шкаф. Когда я обернулась, он стоял за моей спиной. Он взял меня за руки.

– Нет, - резко сказала я.

– Что нет? Я еще ничего не сделал.

– Пусти меня.

– Черта с два!

Его пальцы впились в мои руки.

– Я хочу тебя, - сказал он.
– С того момента, как я впервые тебя увидел, я сгораю от желания.