Октавия

Купер Джилли

Я обрадовалась, когда она ушла, так как боялась, что она устроит шум из-за платья, которое я собиралась надеть. Это была короткая туника, серебристая кольчуга с дырками с полкроны. Закрытое по горло спереди, оно было провокационно вырезано сзади. Грудь была едва прикрыта явно маловатыми серебряными кружочками. Под платье я надела лишь телесного цвета трусики, что создавало иллюзию, что на мне вообще ничего нет.

Я медленно оделась, представляя, какой эффект произведу на Джереми, когда появлюсь в степенной сельской гостиной. Я прошлась в последний раз щеткой по

волосам и повернулась к зеркалу. С полным вечерним гримом я надела это платье впервые, и от результата сама затаила дыхание. “Ух ты!
– сказала я сама себе, - сегодня ты шокируешь всю сельскую публику”. Поскольку я собиралась устроить эффектный выход, я возилась со своими полосами до тех пор, пока не подъехало гостей побольше.

Когда я вошла, в гостиной стало тихо. Все уставились на меня. Мужчины принялись поправлять галстуки и приглаживать волосы. Женщины рассматривали меня с плохо скрытой завистью и недоверием.

– Боже!
– послышался возглас изумленного Джереми.

А я смотрела на Гарэта. Впервые я заметила в его глазах осуждение. Ну, наконец-то я ему не безразлична, торжествуя подумала я.

Кажется, гостей невозможно было привести к общему знаменателю. Среди них были и старые увальни, и старые девы; несколько университетских преподавателей и их дурно одетые жены; стайка ровесников Лорны: зеленые девчонки и нескладные парни: а также несколько типов, смахивающих на охотников, с резкими голосами и кирпично-красными лицами. Создавалось впечатление, что Гамильтоны пригласили всех, кого знали и любили, совершенно не заботясь о том, будут они совместимы друг с другом или нет.

Я подошла к Джереми, Гасси и Гарэту.

– Я смотрю, ты открыта для публики, - проговорил Гарэт без тени улыбки.
– Пойду-ка помогу с напитками.

– Тебе не следовало надевать это платье, Октавия, - сказала явно шокированная Гасси.
– Здесь же не Лондон.

– Это слишком очевидно, - сказала я, поглядывая вокруг.

Подошла Бриджит Гамильтон и взяла меня за руку.

– Как очаровательно ты выглядишь, Октавия. Пойдем, нанесешь сокрушительный удар по нашему местному члену палаты представителей. Он умирает от желания познакомиться с тобой.

И не он один. Как только “охотники” пропустили изрядное количество, они окружили меня, наперебой стараясь привлечь мое внимание. Мне подливали снова и снова. Никогда еще я не блистала таким злым остроумием, буквально не давая им передохнуть от приступов смеха. Как опытный комик, невзирая на то, что мне удавалось держать мою публику в состоянии радостного возбуждения, я внимательно наблюдала за тем, что происходит на флангах.

Джереми был мрачнее тучи, потому что я так откровенно флиртовала со всеми мужчинами, Гарэт держался как будущий зять Гамильтонов, суетился ли с напитками или улыбался Лорне. Вместе с тем, как только он смотрел в мою сторону, его лицо принимало злое выражение.

Около десяти часов вошла сильно раскрасневшаяся Бриджит Гамильтон с двумя кастрюлями и водрузила их на длинный полированный стол, рядом с горой тарелок и вилок.

– Это рисотто, - сказала она, - если кто

голоден.

Гости ринулись к еде. Я осталась стоять на месте, мужчины, окружившие меня, тоже. Шум, который мы производили, все нарастал до тех пор, пока к нам через толпу не пробился Гарэт.

– Ты бы поела чего-нибудь, Октавия, - сказал он.

Я покачала головой и вызывающе улыбнулась ему.

– Ты ничего не хочешь?
– растягивая слова, спросил член палаты, стоявший возле меня.

– Только тебя.

Стоявшие неподалеку женщины, оторвавшись от рисотто и разговоров о пеленках, в ужасе посмотрели на меня. Среди них была и жена члена палаты, с лицом породистой трески.

– Современные девушки совсем не те, что были двадцать лет назад, - громко заявила она.

– Конечно, нет, - резко сказала я.
– Двадцать лет назад мне было всего шесть. Вам следовало ожидать некоторых изменений в моем облике и поведении.

Она побагровела от злости, когда раздался взрыв хохота.

Гарэт не смеялся. Он взял меня за руку.

– Мне кажется, тебе лучше пойти поесть, - сказал он ровным голосом.

– Я тебе уже один раз сказала, - раздраженно ответила я, - я не хочу есть, я хочу танцевать. Почему бы кому-нибудь не включить проигрыватель?

Член палаты опустил глаза на серебряные кружочки.

– А что происходит с ними, когда ты танцуешь?

Я хмыкнула.

– То открывают меня, то закрывают. Они же двигаются.

Раздался еще один взрыв смеха.

– Ну, и чего же мы ждем?
– спросил член палаты.
– Давай поставим пластинку и потанцуем.

– Хорошо, - сказала я, взглянув на него из-под ресниц, - но сначала я схожу в туалет.

Поднявшись в ванную комнату, я едва узнала себя. С взъерошенными волосами, блестящими глазами и пылающими щеками, я выглядела, как одна из Менад. Господи, а платье-то какое красивое!

– И ты тоже красивая, - заметила я и, подавшись вперед, поцеловала свое отражение в зеркале.

Несмотря на то, что я слегка опьянела, я смутилась, когда, обернувшись, заметила в дверях наблюдающего за мной Гарэта.

– Ты что, не знаешь, что подглядывать неприлично?
– заявила я.

Он не шевельнулся.

– Я бы хотела пройти, если ты не возражаешь, - продолжала я.

– О нет, ты никуда не пойдешь, - сказал он, схватив меня за руку.

– Нет, пойду!
– закричала я, пытаясь вырваться.

– Ты прекратишь вести себя, как уличная девка?
– взорвался он, втащил меня в ближайшую спальню, толкнул на кровать и запер дверь.

– Ну а теперь я подозреваю, что ты хочешь обойтись со мной, как с уличной девкой, - враждебно сказала я.
– Что скажет твоя драгоценная Лорна, если застанет нас здесь вдвоем?

Вдруг мне стало страшно от его зловещего взгляда.

– Настало время, когда кто-то должен преподать тебе урок, - сказал он, приближаясь ко мне.
– И, боюсь, это буду я.

Не успела я опомниться, как он, перекинув меня через колено, задал мне такую трепку, что у меня искры посыпались из глаз. Я начала кричать и отбиваться.