Октавия

Купер Джилли

Она взглянула на свою левую руку и поймала отблеск солнца на обручальном кольце.

– Джереми без ума от тебя, - сказала она задумчиво.
– Вчера он даже поддразнил меня, сказав, что я должна радоваться тому, что получила это кольцо до того, как он встретил тебя, а то, Бог его знает, как бы все обернулось.

Интересно, зачем Джереми это понадобилось.

– Он не имел права так говорить, - раздраженно заметила я.
– Стоит только посмотреть, какими глазами он смотрит на тебя, когда ты этого не видишь.

Польщенная, она взглянула на меня.

– Ты, правда, так считаешь? Мне очень важно это морально. Я не кажусь тебе смешной?

Я покачала головой, а она продолжала:

– Я была убеждена, что Джереми увлечется тобой, я просто была убита этим. Вот почему я так много ела в последнее время, хотя я ни минуты не думала, что инициатива будет исходить от тебя. Ну, в том смысле, что ты же одна из самых моих близких подруг. Во всяком случае так было в школе, и я надеюсь, до сих пор. Но ты такая красивая, что я не была уверена, что он сможет устоять, вы, к тому же, гак великолепно смотритесь вместе. Собственно это и явилось причиной того, что, когда он предложил пригласить тебя на уик-энд, я посоветовала ему пригласить и Гарэта. Гарэт такой привлекательный, и я подумала, что ты увлечешься им, и это удержит Джереми.

Господи, какая же она наивная! Я сосредоточенно прикуривала сигарету. Ну что же мои руки так дрожат?

– Джереми мне очень нравится, - медленно проговорила я.
– Он необыкновенно привлекателен, но я уверена, что он абсолютно создан для тебя.

– Я не думаю, что он вообще создан для меня, - сказала Гасси.
– И скорей всего он будет мне много изменять, но это оттого, что где-то в глубине он не очень в себе уверен, и ему необходимо время от времени ухаживать за женщинами для самоутверждения. Но я надеюсь, что пока я смогу делать для него все, чтобы он был счастлив, он будет всегда возвращаться ко мне.

Ужаснувшись, я взглянула в ее круглое серьезное лицо.

– И, думая так, ты можешь выходить за него замуж, Гас?

– Да, могу. Я люблю его до боли. И знаю, что не переживу его измен. Но я хотя бы попробую и постараюсь, чтобы моя любовь придала ему уверенности.

Я посмотрела на нее с благоговением. Это был тип женщины, о котором Гарэт говорил прошлой ночью. Верная, любящая, жертвенная, готовая дать больше, чем получить.

На палубу вышел Джереми. Его волосы казались почти белыми на солнце. Я инстинктивно отвернулась.

– Пора бы Гарэту прийти, - сказал он.

– А куда он делся?

– Пошел позвонить каким-то друзьям, которые живут в нескольких милях отсюда, вверх по реке, - ответил Джереми.
– Он думает, что мы сможем зайти к ним выпить. Он, наверное, уже несется сейчас со скоростью две мили в секунду.

– А вот и он, - сказала Гасси.

По дорожке, насвистывая, шел Гарэт. Увидев нас, он усмехнулся, прищурив на солнце свои озорные цыганские глаза. Он взбежал на берег и, проигнорировав трап, прыгнул на борт. Бросил взгляд на вывешенное Гасси белье.

– Это что, сигнал?
– спросил он.
– Англия призывает своих мужчин обслужить Октавию.

– Ты дозвонился?
– перебил его Джереми.

Гарэт кивнул.

– Мы очень удачно попали. У них сегодня гости, и они нас всех приглашают. Участок за их домом спускается прямо к реке. Они просят нас причалить часам к пяти. Вы, девушки, смогли бы принять ванну и не спеша принарядиться.

– Как здорово!
– сказала Гасси.
– Но мне нечего надеть. Надо, наверное, что-нибудь очень модное?

– Не думаю. А в случае чего они что-нибудь тебе одолжат.

Я отвернулась. У меня взмокли ладони. Сама мысль о вечеринке приводила меня в ужас Спиртное, гвалт и незнакомые люди. Это все будут друзья Гарэта, вероятно, такие же крутые, самодовольные и бахвалящиеся, как и сам Гарэт. Он уже, наверное, успел их предупредить обо мне - совсем падшая, с ледяным сердцем женщина!

– Пора в путь, - сказал Джереми.
– Я запушу двигатель.

– А я займусь посудой, - сказала я, прошмыгнув на кухню.

Вчерашнюю посуду никто не помыл. Поскольку воды у нас было в обрез, мне пришлось мыть всю эту гору в одной и той же серой жирной жиже.

– Привет!
– раздался голос.

В дверях стоял Гарэт. Я застыла, уставившись на пятна желтого жира, плавающие на поверхности воды.

– Привет, - ответила я с деланной непринужденностью. Мне хотелось продемонстрировать ему, что вчерашнее разоблачение меня нисколько не тронуло. Он подошел и положил руку мне на плечо. Я отскочила в сторону, словно он обжег меня.

– Спокойно, - сказал он.
– Я только хотел извиниться за прошлую ночь. Не за то, что я сказал, это необходимо было сказать тебе, но мне следовало сделать это более тактично.

– Если ты полагаешь, что меня хоть в какой-то степени задели твои слова, то ты ошибаешься, - сказала я, пытаясь сдержаться.
– Черт! Жидкое мыло кончилось!

Мягким движением он снял с меня черные очки.

– Не смей!
– закричала я.

Мне совершенно было не к чему, чтобы он увидел мои покрасневшие и опухшие от слез глаза.

– Всему свое время, - сказал он.

Он оттеснил меня в угол. Господи, какой он был здоровый! В этой кухне его габариты подавляли. Попятившись к мойке, я взглянула на свои руки, дрожащие от унижения.

– Почему ты не перестанешь задирать меня, - прошептала я.

Я и раньше прибегала к этому приему: имитировала глубокое волнение, от которого вздымалась моя грудь, но сейчас почувствовала, что не могу остановиться.

Гарэт взял меня за подбородок и приподнял его.

В какой-то момент безумной паники я подумала, не укусить ли его, сделать все, что угодно, только оттолкнуть его от себя, разрушить эту удушающую близость. Тут он отпустил меня и протянул мне мои черные очки.