Октавия
Шрифт:
Она взглянула на свою левую руку и поймала отблеск солнца на обручальном кольце.
– Джереми без ума от тебя, - сказала она задумчиво.
– Вчера он даже поддразнил меня, сказав, что я должна радоваться тому, что получила это кольцо до того, как он встретил тебя, а то, Бог его знает, как бы все обернулось.
Интересно, зачем Джереми это понадобилось.
– Он не имел права так говорить, - раздраженно заметила я.
– Стоит только посмотреть, какими глазами он смотрит на тебя, когда ты этого не видишь.
Польщенная,
– Ты, правда, так считаешь? Мне очень важно это морально. Я не кажусь тебе смешной?
Я покачала головой, а она продолжала:
– Я была убеждена, что Джереми увлечется тобой, я просто была убита этим. Вот почему я так много ела в последнее время, хотя я ни минуты не думала, что инициатива будет исходить от тебя. Ну, в том смысле, что ты же одна из самых моих близких подруг. Во всяком случае так было в школе, и я надеюсь, до сих пор. Но ты такая красивая, что я не была уверена, что он сможет устоять, вы, к тому же, гак великолепно смотритесь вместе. Собственно это и явилось причиной того, что, когда он предложил пригласить тебя на уик-энд, я посоветовала ему пригласить и Гарэта. Гарэт такой привлекательный, и я подумала, что ты увлечешься им, и это удержит Джереми.
Господи, какая же она наивная! Я сосредоточенно прикуривала сигарету. Ну что же мои руки так дрожат?
– Джереми мне очень нравится, - медленно проговорила я.
– Он необыкновенно привлекателен, но я уверена, что он абсолютно создан для тебя.
– Я не думаю, что он вообще создан для меня, - сказала Гасси.
– И скорей всего он будет мне много изменять, но это оттого, что где-то в глубине он не очень в себе уверен, и ему необходимо время от времени ухаживать за женщинами для самоутверждения. Но я надеюсь, что пока я смогу делать для него все, чтобы он был счастлив, он будет всегда возвращаться ко мне.
Ужаснувшись, я взглянула в ее круглое серьезное лицо.
– И, думая так, ты можешь выходить за него замуж, Гас?
– Да, могу. Я люблю его до боли. И знаю, что не переживу его измен. Но я хотя бы попробую и постараюсь, чтобы моя любовь придала ему уверенности.
Я посмотрела на нее с благоговением. Это был тип женщины, о котором Гарэт говорил прошлой ночью. Верная, любящая, жертвенная, готовая дать больше, чем получить.
На палубу вышел Джереми. Его волосы казались почти белыми на солнце. Я инстинктивно отвернулась.
– Пора бы Гарэту прийти, - сказал он.
– А куда он делся?
– Пошел позвонить каким-то друзьям, которые живут в нескольких милях отсюда, вверх по реке, - ответил Джереми.
– Он думает, что мы сможем зайти к ним выпить. Он, наверное, уже несется сейчас со скоростью две мили в секунду.
– А вот и он, - сказала Гасси.
По дорожке, насвистывая, шел Гарэт. Увидев нас, он усмехнулся, прищурив на солнце свои озорные цыганские глаза. Он взбежал на берег и, проигнорировав трап, прыгнул на борт. Бросил взгляд
– Это что, сигнал?
– спросил он.
– Англия призывает своих мужчин обслужить Октавию.
– Ты дозвонился?
– перебил его Джереми.
Гарэт кивнул.
– Мы очень удачно попали. У них сегодня гости, и они нас всех приглашают. Участок за их домом спускается прямо к реке. Они просят нас причалить часам к пяти. Вы, девушки, смогли бы принять ванну и не спеша принарядиться.
– Как здорово!
– сказала Гасси.
– Но мне нечего надеть. Надо, наверное, что-нибудь очень модное?
– Не думаю. А в случае чего они что-нибудь тебе одолжат.
Я отвернулась. У меня взмокли ладони. Сама мысль о вечеринке приводила меня в ужас Спиртное, гвалт и незнакомые люди. Это все будут друзья Гарэта, вероятно, такие же крутые, самодовольные и бахвалящиеся, как и сам Гарэт. Он уже, наверное, успел их предупредить обо мне - совсем падшая, с ледяным сердцем женщина!
– Пора в путь, - сказал Джереми.
– Я запушу двигатель.
– А я займусь посудой, - сказала я, прошмыгнув на кухню.
Вчерашнюю посуду никто не помыл. Поскольку воды у нас было в обрез, мне пришлось мыть всю эту гору в одной и той же серой жирной жиже.
– Привет!
– раздался голос.
В дверях стоял Гарэт. Я застыла, уставившись на пятна желтого жира, плавающие на поверхности воды.
– Привет, - ответила я с деланной непринужденностью. Мне хотелось продемонстрировать ему, что вчерашнее разоблачение меня нисколько не тронуло. Он подошел и положил руку мне на плечо. Я отскочила в сторону, словно он обжег меня.
– Спокойно, - сказал он.
– Я только хотел извиниться за прошлую ночь. Не за то, что я сказал, это необходимо было сказать тебе, но мне следовало сделать это более тактично.
– Если ты полагаешь, что меня хоть в какой-то степени задели твои слова, то ты ошибаешься, - сказала я, пытаясь сдержаться.
– Черт! Жидкое мыло кончилось!
Мягким движением он снял с меня черные очки.
– Не смей!
– закричала я.
Мне совершенно было не к чему, чтобы он увидел мои покрасневшие и опухшие от слез глаза.
– Всему свое время, - сказал он.
Он оттеснил меня в угол. Господи, какой он был здоровый! В этой кухне его габариты подавляли. Попятившись к мойке, я взглянула на свои руки, дрожащие от унижения.
– Почему ты не перестанешь задирать меня, - прошептала я.
Я и раньше прибегала к этому приему: имитировала глубокое волнение, от которого вздымалась моя грудь, но сейчас почувствовала, что не могу остановиться.
Гарэт взял меня за подбородок и приподнял его.
В какой-то момент безумной паники я подумала, не укусить ли его, сделать все, что угодно, только оттолкнуть его от себя, разрушить эту удушающую близость. Тут он отпустил меня и протянул мне мои черные очки.