Олег Верстовский — охотник за призраками
Шрифт:
— А как поживает твой друг колдун, Касьян Кастильский. Ты навещал его? Как он?
Я вздрогнул, едва не выронив вилку из рук. Касьян! Нора сказала, что мне нужно обратиться к более сильному экстрасенсу, чем она. А Кастильский был самым подходящим кандидатом. Лучше не найти! Я звонил ему с месяц назад, поздравлял с праздниками. Выслал хороший подарок на день рождения. Он тепло поблагодарил. Но ни разу с той поры, как мы расстались, не съездил.
— Нормально вроде бы. На здоровье не жаловался. Приглашал в гости. Съездим как-нибудь, — я нежно взял Милану за локоток.
— Нет, Олег, — она вытащил свою
Внутри задрожало нетерпение, и стало тяжело усидеть на месте. Ёрзая на деревянном стуле, словно у меня разыгрался геморрой, я с трудом выдержал милую беседу с женой. Распрощался и рванул в детдом, бросив в кейс лишь документы, прыгнул за руль своего красного «мустанга» и рванул по заасфальтированной бетонке М2 «Крым» в Москву. Уже начало темнеть, мимо проносились заброшенные деревни, бескрайние поля, обрамленные на горизонте мрачной грядой леса. Одновременно я лихорадочно искал подходящий рейс. Курортный сезон, я мог не купить билет перед самым отлётом в Адлер. Но меня уже было не остановить.
На миг накрыло страхом, когда вспомнил, как также ехал в Серпухов, разыгралась гроза, страшный разряд молнии обрушил ЛЭП и меня шандарахнуло электротоком от разорванного провода, который почему-то не обесточился при падении опоры. И я очнулся на электрическом стуле в Синг Синг, где начался мой странный путь по Америке 50-х годов прошлого века. Нет, врёшь, не возьмёшь! В одну воронку снаряд не падает.
В кровавом свете умирающего солнца показались высотные башни Москвы с едва пока заметной неоновой рекламой. И я свернул на Домодедово. Мог вылететь из Шереметьево, но Домодедово было на пятьдесят километров ближе. А я спешил и даже не мог ответить на вопрос — почему я так долго мучился и не ехал к единственному человеку, который мог решить всё мои проблемы. Сильнейший экстрасенс, техномаг, ясновидец. Человек, совмещающий в себе сверхъестественные силы и безупречное знание техники.
Вырос высоченный стеклянный фасад здания аэропорта стена с надписью «Домодедово» и, оставив машину на платной стоянке, я влетел пулей в гулкий двухъярусный огромный зал, по которому дефилировали толпы людей. Бросил взгляд на табло. Чёрт! Твою мать! Опоздал! Рейс до Сочи улетел.
Впрочем, приятный женский голос объявил, что отложенный рейс до Сочи, вылетает через полчаса. И вот уже я сижу рядом с иллюминатором, рассматривая, как крыло лайнера разрезает пушистые гряды облаков. И только сейчас, я вспомнил, что даже не позвонил Касьяну, не предупредил о приезде. А что, если он уехал, заболел или не дай Бог умер? Как я мог быть таким беспечным?! Идиот! Два часа полёта я ругал себя самыми последними словами, не имея ни малейшей возможности исправить свою ошибку.
Но вот «Боинг» пошёл на посадку, заскрипели шасси о бетонку аэродрома и я вновь оказался на тот самом месте, где несколько лет назад начался мой путь в Дальноморск, где столько произошло всего, что от воспоминаний прохватывало ознобом.
Таксист высадил меня неподалёку от дома Кастильского, на окраине города. Я постоял пару минут, не смея решиться перейти мостик через речушку и постучаться. Страх подкосил колени. Никогда не ощущал себя так глупо.
Но
Дверь медленно и важно с тихим скрипом отворилась передо мной. Все та же дама в чёрном длинном балахоне, что делало её похожей на аббатису. Матильда Тихоновна, экономка Касьяна. Я замер, стараясь не дышать. Даже в тусклом свете заметил, как она постарела, сгорбилась, хотя некоторая надменность все равно ощущалась в ней.
— Господин Кастильский ждёт вас, — сказала она и едва заметно улыбнулась.
И я с облегчением выдохнул, ехал не напрасно. И Касьян не потерял способность предвидеть события. Это уже внушало ощущение надёжности.
— Как я рад, Олег, что вы приехали!
С кресла поднялся Касьян. Так же широк в плечах, крепок, окладистая седая борода, но длинные волосы цвета вороного крыла словно покрылись изморозью, морщин стало больше. А глаза потемнели, помертвели и будто принадлежали человеку иного мира.
И в кабинете почти ничего не изменилось. Та же старинная массивная мебель красного дерева. Письменный прибор из мрамора, несколько раскрытых старинных книг. И большие старинные часы в деревянном корпусе с циферблатом из нескольких отдельных кругов с позолоченными знаками зодиака и странными значками.
Мы обнялись, Касьян взглянул на меня с какой-то грустью и в то же время теплотой, как на вернувшегося блудного сына.
— Садитесь, вижу как вы устали. Матильда принесёт нам кофе. Или вы хотите покрепче? Хорошо, коньячку. Согреетесь, расслабитесь. Разговор предстоит серьёзный, я правильно понимаю? И долгий. Рассказывайте.
Он откинулся в кресле, сцепив пальцы на животе и упёрся взглядом в моё лицо. Я сделал пару глотков из бокала, приятное тепло обожгло горло, скатилось по пищеводу в желудок. И через мгновение ударило в голову, растеклось расслабляющей него по телу.
— Даже не знаю, с чего начать.
— Начните с точки перелома. Так сказать, точки невозврата. Или с прелюдии к ней.
— В общем так, — решился я. — Несколько месяцев назад к нам в редакцию пришло письмо от некой Кати, которая живёт в детдоме в Серпухове. Она рассказывали, что у них творятся странные или скорее страшные дела. Им дают какой-то препарат. Якобы для улучшения памяти, работоспособности. Из-за этого несколько детей уже сошли с ума. Одна девочка повесилась, другая утонула в бассейне. Всё списали на несчастные случаи, но Катя уверяла, что здесь нечисто. Что дети видят призраков, боятся выходить вечером. Короче говоря, я отправился туда. Разузнать. Но по дороге разразилась страшенная гроза и прямо перед моей машиной рухнула опора ЛЭП, я лишь успел отвернуть. Но когда попытался выйти, получил жуткий удар электротоком. И вы, не представляете, Касьян, где я очнулся! Вы не поверите!
— Я думаю, что не в больнице, — Касьян нахмурился и его глаза словно обернулись внутрь его души. — Вы очнулись в каком-то страшном месте.
— Правильно. Я очнулся на электрическом стуле. С чудовищной головной болью. Мне словно поджарили мозги. И представить невозможно где! В тюрьме Синг Синг. И не в наше время, а в 1952-м году. Представляете?!
Я залпом выпил бокал с коньяком. Вскочил с места и подошёл к окну, за которым полыхал кровавый закат, разливаясь огненной пеной по горизонту.