Олег Верстовский — охотник за призраками

Аллард Евгений Алексеевич

— Кеннеди? Это невозможно. Невозможно, Касьян. Кто я и кто он? Он стал президентом благодаря связям его отца Джозефа, главы клана. И мафии ирландской и итальянской. А также, огромному состоянию Джозефа, которое тот сколотил на бутлегерстве. Я — мелкая сошка.

— Думаю, что это не так. У Стэнли наверняка тоже есть влиятельные друзья.

— Да есть. Припоминаю. Мне говорили, хотя я не видел его. У репортёра имелся друг, которого обвиняют в связи с мафии. Кажется, он племянник босса мафии.

— Ну вот видите. Кроме того, у

вас есть Люк Стоун. А деньги. Деньги возможно появятся у Стэнли. А может быть, они уже у него есть. Только вы пока об этом не знаете.

Ну что ж. Забавно. Но если я и стану президентом, я не совершу глупость. И не поеду в Даллас в открытом линкольне, чтобы меня там пристрелили. Нет уж. Если это альтернативная реальность, то распоряжаться ею буду я.

Глава 10

Новая родина

Открыв глаза, я не понял поначалу, где нахожусь. Стрельчатый зев камина с рассыпавшимися в пепел углями. Потрескавшийся от времени кирпич разного оттенка красного, проложенного более светлой замазкой. Низкий шкафчик с барахлом за стеклянными дверцами: фарфоровыми фигурками кошек, хрустальными вазочками, шкатулками. Двухстворчатую тумбочку занимала огромная прямоугольной формы радиола с круглыми пластиковыми ручками, заставленная сверху глиняными фигурками и фотографиями в рамочках. Шкала из тёмного стекла с поблескивающей красной стрелкой и мелкими цифрами, указывающих диапазон станций, так ярко напоминавшая, как в детстве я жил в деревне у бабушки и деда.

За стеклянной стеной, отгораживающей дом от сада, виднелись силуэты деревьев в лёгкой салатовой дымке, проступающие на чисто вымытой голубизне, словно нанесённые акварелью на струящемся шёлке. Лучи утреннего солнца, заполняя собой гостиную, чертили косую решётку на бежевых в коричневый ромбик обоях, заставляя танцевать пылинки в воздухе.

Я бросил взгляд на диван. Скомканные простыни, одеяло. На подушке рядом обнаружил длинный волос. И вспомнил — мы здесь занимались любовью с Лиз. Стоп. Какая ещё Лиз? Ах, да. Элизабет Шеппард — подруга Стэнли.

И тут в голове стали проявляться картинки предшествующего дня. Я поехал в гости к Кастильскому, чтобы колдун помог мне запечатать портал, через который моё сознание металось между Россией и Америкой. Но он уговорил меня побыть Стэнли, решить его проблемы. И с помощью своей техники — а Кастильский хорошо в этом разбирался, перенёс меня в Штаты.

Так, но где же Лиз? Отлично помню, как засыпая, ощущал рядом её лёгкое дыхание, аромат парфюма, бархатную кожу. Может быть, Кастильский ошибся и теперь я в каком-то другом альтернативном мире? Не хотелось бы. Ох, как не хотелось бы.

И тут в ноздри ударил такой божественный аромат кофе, жареного бекона и сдобных булочек, что я как сомнамбула потянулся туда. Открыл дверь. Простенький кухонный гарнитур, отделанный

белым пластиком, занимал левый угол. Полки, длинный стол со встроенной раковиной, газовая плита. Если бы не округлый, анахроничный холодильник с торчащей вверх хромированной, немного потускневшей от времени ручкой, создалось бы ощущение, что я попал домой, в квартирку, оставленную мне дедом.

— Крис, дорогой, наконец-то ты проснулся! — у столика хозяйничала принцесса. — С добрым утром! — она мило улыбнулась.

Принцессе Монако Грейс было далеко до этого божества. Лиз выглядела так, будто сошла с афиш голливудских мюзиклов 50-х годов. Голубое сатиновое платье в белый горошек перехватывал тонкий ремешок, что делала фигуру очень женственной. Высокий лиф поддерживал упругие полукружья. На шейке прямо над выступающими тонкими ключицами — жемчужное ожерелье. Волнистые, уложенные в замысловатую причёску волосы, и яркий, почти кричащий макияж. И когда только успела?

— Садись завтракать, — сказала она. — А то опоздаешь в редакцию.

Изящным движением выложила с маленькой сковородки мне на тарелку глазунью, пару кусочков бекона и салат.

— Какую редакцию? — ляпнул я.

— Дорогой мой, ты забыл, что работаешь в редакции «Новое время»? Сэм, то есть Сэмюэль Мартин обещал взять тебя обратно. Он уже несколько раз звонил.

Да, действительно, Стэнли — журналист. Но я понятия не имел, как в 1952-м году занимались этим ремеслом. Без всех электронных дивайсов и интернета. От этой мысли по спине пробежала холодок.

— Крис, может тебе стоит вначале принять ванну? — без упрёка, с милой гримаской, сказала Лиз.

И на миг стало стыдно. Представил, как я сижу перед моей принцессой в таком затрапезном виде.

— Да, хорошо.

Я провёл рукой по подбородку с неприятно колющейся щетиной, надо побриться, принять душ. Ощутил растерянность, переходящую в озлобление. Чёрт, самые элементарные действия, которые раньше совершал, абсолютно не задумываясь, заставляли впасть в ступор. Где в этом проклятом доме ванная? Я чувствовал себя беспомощным безногим инвалидом, который мучительно пытается сообразить, где его костыли.

— Я надеюсь, ты не забыл, где у тебя ванная? — проворковала Лиз с очаровательной улыбкой. — Наверху, в конце коридора. Пожалуйста, поторопись, а то остынет завтрак.

По лестнице с подозрительно шатающимися перилами, я быстро поднялся на второй этаж и сразу уткнулся в дверь, выкрашенную белой эмалью.

Небольшое, выглядевшее вполне современно помещение метра два на полтора с прямоугольной низкой ванной в нише, отделанной бежевой плиткой, с узкими деревянными шкафами от пола до потолка, выкрашенных темно-синей краской. Квадратная раковина на длинных металлических ножках, по краям держалки с ярко-оранжевыми махровыми полотенцами. Под цвет раковины унитаз под маленьким окошком, закрытым занавеской. Обои в тон — бежевые в цветочках.