Олег Верстовский — охотник за призраками
Шрифт:
— Ну, ты же знаешь, у меня амнезия, — пробурчал я, отворачиваясь.
Вначале мы обогнули с севера остров Дэвис, слева остались острова Колумбия и Пи, и устремились к цели — острову Хаклберри, лежащего прямо по курсу от нас километрах в четырех. Мы решили добраться туда кратчайшим путем с западного побережья, затеряться среди таких же любителей покататься ночью по проливу.
Вдоль западного побережья шёл, оставляя вокруг себя густые белые буруны, большой трехпалубный теплоход. На верхней палубе громко и бестолково биг-бэнд выводил какой-то танцевальный джазовый стандарт, и нестройный обрывки звуков саксофона, трубы и рояля разносил ветер. Ярко-оранжевый свет из иллюминаторов, как расплавленная сталь из мартеновских печей, проливалась в воды пролива, оставляя дрожащие золотистые столбы. Франко перевел катер за теплоход и сбросил скорость.
Справа от нас вырос усеченный конус маяка Execution Rocks в центре пролива, вызвав неприятные воспоминания о злоключениях в российском Дальноморске, где снимался в кино. Местный маяк играл там жуткую роль в событиях, в водоворот которых я попал. А справа мрачно чернел на фоне темно-синего неба лесной массив, сквозь кроны деревьев призрачно мерцали огни особняка, который разглядеть я не мог, конечно. Но знал, как он выглядел.
— Они что там никогда свет не гасят? — поинтересовался я.
— Нет, только под утро.
Франко, переложив руль влево, лихо развернул катер и повел его к острову Хаклберри.
— Пригнись, — скомандовал он, выключил движок, заставив катер совершено бесшумно, как призрак, скользить по поверхности воды. Едва заметный плеск и вот уже днище заскрипело по камням. Мы остановились около выступающей отмели, где шумели высокие раскидистые кленами, сквозь рыхлые кроны синело небо, и мерцали огни особняка.
Франко спрятал катер в густых зарослях ивняка и уверенно двинулся вглубь острова, ступая осторожно и мягко, как пантера. Он и производил впечатление дикого, грациозного зверя.
Сквозь листву засияли огни, всё ярче и ярче. Мы вышли на открытое пространство и на фоне синего, исчерченного красными всполохами, неба возникла мрачно чернеющая громада особняка. Две высокие квадратного сечения трубы по краям крыши. Слева выступающий эркер, похожий на башню готического замка, увенчанного треугольной крышей.
Из окон бил яркий оранжевый свет, ложился золотистой кисеей на дорожку, заросшую по краям растрепанными кустарниками, явно незнавших ножниц садовника. Фонарь, висящий слева от высокой арочной двери, высвечивал ступени крыльца из белого камня и стоящих там охранников — грузного крепыша с круглой, как арбуз, головой и второго поменьше ростом, худого и сутулого. О чем говорили было не разобрать, только слышалось бу-бу-бу, прерываемого изредка гоготом.
Естественно нас тут не ждали, и я ломал голову, как мы сможем попасть, но Франко уверенно обогнул особняк. Используя какие-то малозаметные выступы, по-кошачьи быстро взобрался по стене на балкончик верхнего этажа, сбросил мне веревочную лестницу. Проклиная себя за неуклюжесть и медлительность (от холода и напряжения сверлило правый висок просто невыносимо) я взобрался, старательно переставляя ноги по ступенькам. И остановился за спиной Антонелли.
За полупрозрачной занавеской просматривалась, словно окутанная легким туманом, округлая комнатка, тесно заставленная мебелью — низкий и широкий диван и два изящных на гнутых ножках кресла, обтянутых красной кожей, невысокий столик резного дерева. На паласе со сдержанным геометрическим орнаментом стояло несколько больших ваз с яркими цветами.
На диване сидела, склонившись над книгой, девушка. Заслышав шум, вскинула головку, встряхнув жестко закрученными белокурыми локонами. И сердце замерло у меня в груди. Это была Лиз! Одетая в бледно-лиловую блузку и светло-серые брючки до середины икр, она выглядела невероятно милой, вызывая страстное желание схватить её в охапку, прижать и никому не отдавать.
Франко проскользнул первым и, увидев его, она вскочила, выронив книгу, бросилась к нему, обняла за шею. Он приобнял её одной рукой за талию, но как-то неловко, будто стыдился своих или её чувств.
— … тебе удалось! О, Франко!
Я сумел уловить последнюю фразу, когда попал в комнату. Когда итальянец мягко отстранил девушку, Лиз подняла на меня глаза, широко и счастливо улыбнулась. Прижалась ко мне всем телом, приложив щеку к груди, будто бы не обнималась только что с моим лучшим другом. Чёрт возьми, шальная ревность опять впилась мне в сердце холодными острыми зубами.
— Господи, как же тебе досталось, дорогой.
Она отстранилась и с грустью, которая показалась мне какой-то надуманной, вгляделась в меня. У Антонелли рожа выглядела гораздо хуже, чем моя, но Лиз даже не обратила на это внимание. Может быть, уже видела его?
— Ладно, пошли, — скомандовал Франко.
Подождал, когда мы вместе с Лиз направимся к окну, пошёл за нами следом.
— Это ещё что такое?
В крошечной комнатушке выстрелы прозвучали оглушительно громко. Франко, обернувшись на голос, молниеносно выхватил из кармана жилета массивный отливающий вороненой сталью револьвер. Остро запахло порохом. И так не вовремя появившийся верзила в дверях странно замер, уронив руки по швам. Из пары дырок под левым глазом начала сочиться кровь, все быстрее и быстрее, закапала на белую рубашку. Челюсть медленно отвисла, вытягивая лицо вниз. Остекленели и перестали что-либо выражать глаза. Он свалился ничком с грохотом книжного шкафа. Стрелял Франко не просто метко, а убойно. Сунув револьвер в карман, ринулся к окну и отшатнулся. Охранники, которые травили байки на крыльце, выбежали на середину двора, заглядывая в окна, и через мгновение уже бросились в дом.
— Мы можем сбежать через потайной ход. Он в погребе, — быстро проговорила Лиз. — Я покажу.
Я едва не уронил челюсть, с трудом вернув её обратно на свое законное место — рухнувший замертво охранник не вызвал у девушки никакого страха или оторопи. Как будто для нее было привычным делом присутствовать при убийстве.
— Хорошо, — бросил Франко. — Пошли.
Вытащив из карманчика жилета патроны, он перезарядил револьвер. Оказавшись около двери, спихнул труп в сторону и осторожно выглянул. Из коридора донёсся топот, вопли, матерные ругательства. Франко высунулся, расстрелял весь барабан, скомандовал:
— Ждите меня пока здесь.
В комнате погас свет и Франко исчез в проёме двери. Что он собирался делать один на один с толпой амбалов, вооруженных не только револьверами, но и наверняка томми-ганами? Стреляли они, конечно, хреново. Но в тесных помещениях от автоматных очередей скрыться было невозможно. И я так пожалел, что мы находится в 52-м, современные пистолеты-пулеметы, типа штеера, которые если бы и не выкосили с легкостью противника, но, по крайней мере, дали бы нам хоть какое-то преимущество.