Оля остается в Арктике
Шрифт:
Были у Андрея стычки и с уголовниками. Однажды, когда их обучал полковник Малиновский, на бухте Шамора, Андрей с Мишей в свободное время решили пойти проведать землянку героя гражданской войны, большевика Сергея Лазо. Там Лазо скрывался от белогвардейцев. Впоследствии Лазо был все же пойман и заживо брошен в топку паровоза ястребом белогвардейцев Самохваловым.
Подойдя к землянке, прежде чем зайти в нее, Андрей стал в двух метрах от двери, любуясь природой. Миша в это время стоял сверху на землянке, осматривая местность. «Да, – подумал, оглядывая окрестность, Андрей, – вокруг сопки, сосны, цветы, целебный воздух – красота неописуемая. Я бы сам не прочь скрываться здесь пару месяцев – прелесть!» И тут же получил сильный удар по голове, от которого упал. Быстро очнувшись, Андрей увидел, что на него напали четверо мужчин, на вид похожие на бродяг:
Для задержания и безопасной доставки с двух неповрежденных сняли ремни, с брюк срезали пуговицы. Это обеспечивало возможность не раненым помогать передвигаться своим раненым подельникам, а свободной рукой держать брюки, чтобы не упали. На задержание и доставку на базу ушло три часа. Нападающими оказались сбежавшие из колонии особого режима особо опасные рецидивисты.
Андрей сидел с закрытыми глазами, машинально массажируя то одну, то другую стопу Кати. А сам все глубже и глубже погружался в далекие события прошлой жизни: то в училище, то в Камбодже, то в Египте, то во Вьетнаме, то на последних тренировках на бухте Шамора, где полковник Малиновский доводил их до уровня бойцов самого высочайшего профессионализма.
До тренировок с Малиновским офицеры группы считали себя профессионалами высокого класса, но никто из них даже не предполагал, что в том деле, которым они занимались, они еще совсем юноши, и поняли это только во время тренировок с полковником. Никто из них даже не слышал, что можно поймать нож, брошенный противником, за сорок сантиметров до собственной груди, и тут же отправить этот нож обратно.
Тренировки начинались с того, что ловили мух, комаров, моль. Для этой цели ставили специальную палатку с запахами, приманивающими мух, комаров и иных насекомых. Потом тренировались ловить камни, бросая друг в друга. Ловили копья, стрелы, выпущенные из лука. Тяжелее всего оказалось ловить нож. Нож летит очень быстро и вращается. На навыки ловить нож уходили месяцы. Тренировались целыми днями и ночами. Тренировки с острыми предметами проводились в бронежилетах и шлемах. Очень сложный прием – уйти от ножа или зажать нож локтевой частью руки к ребрам. Долго и сложно отрабатывалось нанесение смертельных ударов кулаком в грудь или в голову. На все это, с учетом уже имеющихся знаний и навыков группы, ушло три месяца тренировок, занимавших по 16–18 часов в сутки. Полковник Малиновский научил команду разговаривать глазами, головой, руками, ногами, без промаха попадать с пистолета в летающую моль. Цель была достигнута, команда стала неуязвимой, готовой выполнить любое, даже самое сложное, задание.
В последнее время Андрей уже сам подготавливал команды новичков. Не совсем новичков, а примерно такого уровня, каким был он сам, до встречи с полковником Малиновским. То есть шлифует и отшлифовывает. Вот и сейчас мыслями Андрей находится в спортзале, тренирует команду. А поезд увозит его все дальше и дальше. Унося его от всей его прошлой жизни, вырывает из его сердца все, что врастало в него с самого детства. Андрей готов выскочить на ходу, вернуться туда, где осталось его бунтующее сердце. Но поезд, уносящий его могучее тело в неизведанные дали, неумолим, да и поезд жизни не остановить. Он сознает, что возврат к прошлому уже невозможен, что там он уже умер, а здесь еще не народился. Он знает, что это ломка динамического стереотипа, ностальгия о прошлой жизни, и она будет длиться ровно столько, сколько он прожил до момента расставания с ней, что она происходит очень долго и мучительно. Она будет будоражить его чувства, травмировать сердце, отбирать массу времени на воспоминания, манить к себе. А может даже перейти в тяжелое психическое заболевание. Погруженный мыслями в бурную реку своей прошлой жизни, Андрей даже не заметил, как Катя потихоньку убрала с его колен свою левую ногу и большим пальчиком, щекоча его правое ухо, тихо зашептала:
– Андрей…
– О, Катенька, ты проснулась! Поздравляю! Как себя чувствуешь?
– Хорошо. А ты что делаешь?
– Я сижу, массажирую тебе ноги, чтобы
– Ты, наверно, подписал контракт протереть мне ноги до костей.
– Нет, Катя, я потихоньку, просто, чтобы ты чувствовала мое присутствие и не боялась.
– Ты что, не спал совсем?
– Нет, не спал!
– Как телохранитель, ты справляешься неплохо.
– Только как телохранитель? А в остальном?
Катя рассмеялась:
– А в остальном – как лев!
Поезд сбрасывал скорость. Подавал гудки. Это значило, что поезд приближается к какой-то станции. Сильный боковой ветер сдувал черные клубы дыма в темную бездну бескрайней тундры. По коридору прошла кондуктор в пушистой вязаной кофте из оренбургского пуха:
– Граждане пассажиры, поезд подъезжает к станции Инта. Продолжительность стоянки двадцать минут. Пассажиров, следующих до Инты, просим приготовиться к выходу. Станция находится с правой стороны поезда. Не забывайте свои вещи. Желаю радостной встречи с родными и близкими.
Станция Инта представляла собой небольшое деревянное помещение. Без перрона, с деревянными тротуарами. Возле станции людей не было. Встречающие, человек восемь, растянулись вдоль железнодорожного полотна. Пассажиры быстро вышли и вместе с встречающими ушли за помещение вокзала. Новые пассажиры, следующие в основном до Воркуты, быстро заняли свои места. Перрон полностью опустел.
На перроне осталась сидеть женщина в белом халате – представительница общепита. Возле нее стояли две белые алюминиевые кастрюли с пирожками с мясом и капустой, по шесть копеек за штуку. Андрей и Катя, хотя и устали сидеть, хотели прогуляться, но всё же остались в вагоне и смотрели в окно. Катя предложила поужинать и стала накрывать на стол. Андрей взял гитару, иронически посматривая на Катю, стал петь песню: «Завтра я бросаю пересылку и уезжаю на Воркуту, и под конвоем работы непосильной, быть может, смерть себе найду…»
– Песня мне нравится, – иронично, с улыбкой сказала Катя, – она в тему, но не про нас. Много пессимизма.
Неожиданно в дверь купе постучались. Андрей открыл дверь. В купе вошел мужчина лет сорока, выбритый, с небольшими усами. Чисто одет: в шляпе, белая рубашка, черный галстук, темно-синий плащ, черные до блеска начищенные туфли. Симпатичный, интеллигентный. Строгий, но учтивый. Всем своим видом вызывающий доверие. Посмотрел на Катю, спросил:
– Вы Екатерина Анатольевна?
Катя ответила:
– Да, я!
– Вам пакет.
Пакет взял Андрей и передал Кате. Катя мужчину учтиво поблагодарила. Положила пакет на стол. Пакет был весом килограмма два-три, аккуратно завернут в коричневую пергаментную бумагу, с пятью сургучными печатями: четыре по углам и одна посредине. Передав пакет, мужчина спросил:
– Будут ли какие вопросы или поручения?
Катя отрицательно покачала головой. Мужчина попрощался и сразу ушел. Здесь Андрей сразу понял, что выезд Кати был заранее хорошо спланирован еще в Москве ее родителями. Но не так, как казалось Андрею – спонтанно и легкомысленно. Тем не менее Андрей понимал, что срочный выезд и странные проводы не могли сводиться только лишь к передаче этого пакета. Пакет – это всего лишь штрих, и сам по себе не мог быть формулой такого странного вояжа. Андрей стал немножко волноваться. Стали подкрадываться разные мысли. Он подумал, что его готовят либо в качестве ударника в каких-то разборках, либо втягивают в качестве самостоятельного игрока в какие-нибудь криминальные дела. Поскольку все было странным и непонятным, Андрей пришел к одному выводу: нужно быть очень осторожным. И прежде чем что-либо сделать – хорошо обдумать.
Андрей не стал задавать Кате никаких вопросов ни по поводу странного визитера, ни по поводу странного пакета, а подумал: «Если будет нужно, Катя все расскажет сама». Сдержанность Андрея Кате очень понравилась. Она даже отметила, что Андрей не проявил интереса ни к таинственному мужчине, ни к пакету. то же касается интереса Андрея, то он был удовлетворен. Его интерес – это Катя. Она была рядом. А с ней Андрей готов был хоть в Арктику, хоть под арктические льды. Все эти попутные, на первый взгляд, негативные штрихи, хоть и наводили на посторонние мысли, но имели для Андрея мизерное значение, по сравнению с тем, что он, будучи кадровым и перспективным военным, который в ближайшие пять-шесть лет мог бы даже стать генералом, ради Кати бросил службу и сам стал пожизненным телохранителем и скитальцем по необъятным просторам Севера – от которого Катя буквально пьянела, буквально сходила с ума. На это были у нее свои особые причины.