Ома Дзидай

Гофман Ян

– Нобу.

– Рад встрече. Для меня честь принять Вас.

Он нравился мне все меньше. Создавалось впечатление, что монах… ненастоящий. В замке гостило немало таких, как он. Каждый из них вел себя умиротворенно и уверенно. От них так и веяло духовностью, чем не мог похвастаться этот паломник.

– Итак, у Вас определенный повод навестить меня? Говорите. А после пройдем в обеденную: вскоре подадут ужин.

– Да, Хидео-сама. Но сначала… я хотел бы взять с Вас обещание. – Странник трепетал, как осенний

лист на ветру. – Для меня это очень важно.

– Слушаю.

Внутрь закрались новые подозрения.

– Я прошу Вас сохранить мне жизнь, – промямлил монах. – Что бы я ни сказал и ни показал.

– Вам нечего бояться, Нобу-сан⁶¹. Никто Вас не убьет. Можете смело изъясняться.

Заверение повлияло благотворно. Воодушевившись, монах коснулся неторопливо тканевых обмоток, скрывавших лицо за исключением глаз. Ладони подрагивали, однако пальцы делали свое дело. Он снял повязки и опустил на татами.

Я был уверен, что в тясицу лишь один круглоухий идзин – мой телохранитель.

Сон Кю Ран был выходцем из чонгынских⁶² крестьян, чьи деревни лежат на задворках долины Бинсо. После неудачного самурайского нашествия на Большую Землю я перевез в Фурано их предков. С позволения сёгуна. Новые жители заменили убитых. Это было две тысячи лет назад.

Бродячий монах предстал в истинном обличии. Его странному поведению нашлось объяснение: он ряженый самозванец.

Я встрепенулся.

– Неужели… Невозможно… Идзин… здесь.

Пришелец в корне отличался от Сон Кю Рана. Из общего были только одинаковые края ушей. В остальном – два самостоятельных подвида, равно отличающиеся от народа Мэйнана.

Лепка черепа объемистее. Разрез голубых глаз прямее, чем у раскосых и карих чонгынских. Естественный цвет волос идзина – льняной, а не черный. Разные черты лица и телосложение. Загорелая кожа чужака изначально была белой. Сон Кю Ран же имел от природы смуглую.

Телохранитель напал мгновенно. Словно заколдованная кукла, он невозмутимо выхватил из ножен вакидзаси одной рукой. Вторая тяжело опустилась на плечо паломника.

Из глотки самозванца вырвался оглушительный девчачий визг. Меч занесся над головой. Острие метило в верхушку позвоночника. Чонгынец ударил. Однако лезвие не достигло цели. Телохранитель остановился, услышав мой приказ:

– Стой! – успел выпалить я, потянув руку вперед. – Пусть сначала выскажется.

Сон Кю Ран посмотрел на меня в недоумении. Смолчав, он небрежно отпустил странника. Мой защитник покачал головой, смиренно вздохнул и отошел на прежнее место. Пальцы по-прежнему сдавливали черенок вакидзаси.

За неуместный произвол чонгынца бы казнили. Но он служил мне, и я понимал его.

– Вы ступили на священную землю Мэйнана, – напомнил я самозванцу. – Дабы избежать расправы, Вам следует объясниться. Впредь Ваша жизнь зависит только от Вас.

– Б-Богарт, –прошептал монах чуждое нашему уху слово. – Меня зовут Альфред Карел Богарт.

– Аруфурэду… Карэру… Богаруто, – попытался я повторить его имя.

Звучало оно так громоздко, долго и уродливо, что меня передернуло от неприязни.

– Может, остановимся на вымышленном имени?

– Как Вам будет угодно, Хидео-сама. Мне все одно.

– Тогда продолжайте, пожалуйста. Я Вас слушаю.

– Я работал на Ошиме переводчиком. И вчера должен был отправиться на родину.

В общих чертах я понимал, о чем он. По владению мэйнанской речью ему было можно доверять. Однако не до конца.

– Под вечер на наше судно напали…

Для Нобу этот временной промежуток был переломным, что сказалось на его речи. Взгляд метался. Он часто прикусывал губы. Лоб запотел.

– Кто?

– Моряки Ивентара.

– Другие идзины?

– Д-да. Они бесчеловечно перебили весь личный состав. Остался только я…

– Неужели ограбление? – предположил я.

– Нет. Не совсем. Им нужен был я. Вернее, кто-то наподобие.

Паломник дышал тяжелее, а говорил – медленнее.

– Толмач, значит? Чтобы все это представление выглядело правдоподобно?

– Верно. Ими командовал мэйнанец. Ронин⁶³. Изгнан с родной земли давным-давно. Он хотел, чтобы я передал Вам послание. Он говорил, что Вы… поручитесь за него. А меня – не тронете.

– Любопытно, – усмехнулся я. – Он назвался?

Я начал догадываться.

– Его имя – Р… ы-у-у…

Нобу захрипел. Горло покраснело. Из глотки наружу рвался сухой кашель.

– Вам плохо? Сон Кю Ран, сбегай за водой! – засуетился я.

– Не нужно, – сипло отказался самозванец, махая кистями рук. – Я сам виноват. Мне не дано говорить все, что вздумается.

– С чего бы это?

Разговор то вносил ясность в происходящее, то подбрасывал еще загадок.

– Меня заколдовали. На руке, которой я пожал руку их главаря, отпечатался знак.

– Значит, этот изгнанник умеет колдовать…

Нить, которая вела меня к истине, резко оборвалась.

– Что за послание у Вас ко мне?

– Как больно! – прокричал он, хватаясь за правую ладонь в мучениях.

Она загорелась ярким синим огнем, чей узор вырисовывал верность.

– Надо же. – Я был не в силах облегчить его страдания.

Об искусстве заклинателей я знал понаслышке. Их ремесло давно запретили. Противостоять ему в Фурано не умел никто.

Самозваный паломник часто дышал, превозмогая неприятные ощущения. Он поднял глаза и объявил: