Ома Дзидай

Гофман Ян

– Ваш корабль вообще не похож на линейные имперские, – рискнул я поделиться впечатлениями с амбалом.

– А ты как хотел? – хмыкнул тот. И с гордостью пояснил: – «Сусаноо» – личный подарок королевы Деборы. Таких, как этот, давно не строили. Она глубоко сочувствует боссу и болеет за успех его дела. Потому Ее Величество дает самое лучшее. Для лучших. Вот наш отряд и разгулялся. Но мы не избалованы…

– Богарт, Уик! – окрикнул нас эльф и помахал рукой с капитанского мостика. Мы поднялись к нему.

– Сделал, как Вы и просили, босс. От джина он наотрез отказался,

поэтому я дал ему понюхать нашатырного спирта.

– Ясно, – ответил командир ивентарцев. – Голова не кружится?

– Все в порядке.

– Я больше не нужен?

– Ты можешь идти, Уик. Посмотри, как там команда работает.

Не забыв откланяться, здоровяк удалился. Эльф стал внимательно изучать мое преображение. Я потерял терпение и спросил мэйнанца:

– Ну как?

– Тебе идет, – честно заявил он и весело рассмеялся. Челюсти маски раздвинулись и запрыгали. – Выглядишь… естественно.

– Мне все равно пришлось бы это надеть, да?

– Безусловно. Таков мой замысел. Судя по всему, стошнило тебя очень кстати, – позволил себе пошутить Рю.

– Да-а-а-а уж, – меланхолично протянул я. – Что за одежда на мне?

Верзила Уик обеспечил меня новыми вещами. Кельвинтийца во мне они скрыли полностью. Я был больше похож на мэйнанского крестьянина в рисовом поле. Единственное отличие – выданный снуд, покрывавший голову и большую часть лица.

– Ты когда-нибудь слышал о неприкасаемых монахах, странствующих по стране заходящего солнца? – спросил меня Рю и ощупал минеральную маску.

– Конечно.

– Значит, тебе должен быть известен их уклад жизни. До самой кончины они путешествуют из храма в храм. С этими монахами говорить не принято, если не обратятся сами. И все же всякий почтет за честь принять у себя на ночь такого гостя. В том видят добрый знак судьбы. Даймё – не исключение. В благодарность за гостеприимство те молятся о хозяйских душах. Отныне ты один из них.

– Придется ютиться во встречных домах и читать молитвы?

– Нет. Но по пути к Урагами Хидео никто тебя не остановит. Монахи живут нищенски, поэтому разбойники на них не зарятся. Никто не узнает о кончиках твоих ушей. Просто не открывай голову перед людьми, пока не доберешься до даймё. Лишь он будет молчать, что ты белый идзин. Для всех остальных будь обычным бродячим священнослужителем четырех тысяч лет отроду, – уверенно говорил эльф. – Не бойся за свою шею. По ней не пройдутся катаной.

– Ловко придумано, – честно отметил я.

Эльф поблагодарил меня за похвалу.

– Ты поплывешь до берега на лодке. Успевай, пока воды спят, – продолжил инструктаж капитан «Сусаноо». – До Фурано³⁶ и замка Урагами идти отсюда полдня. Обязательно следуй путевым вывескам. Я дам съестных припасов и воды в дорогу. В общем, не пропадешь.

– У меня есть еще вопрос, – начал я, но выяснять мне это хотелось не очень. – Уик так и не объяснил, для чего вы скидываете мертвецов в одну кучу.

– Об этом я тоже не намерен говорить. Ты все равно узнаешь. Наберись терпения и смелости.

– Хорошо, – цокнув языком, не стал настаивать я. – Когда выдвигаться?

– Не терпится покинуть судно? – Взгляд эльфа вспыхнул лукавым огнем.

– Мне все равно здесь тяжело находиться. Пахнет смертью.

– Это точно. Не смею задерживать, – Командир ивентарцев позвал амбала. – Уик, с телами покончено?

– Да, босс, – ответил тот, подняв голову по направлению к мостику.

– Снабди Богарта всем необходимым. Он готов. А после возьми кого-нибудь и спустите шлюпку на воду, – Рю направился вниз.

– Есть. – Людоед тронул одного из сослуживцев за плечо. – Иди за мной.

– Быть может, мы еще увидимся. Удачи тебе, – крикнул эльф на прощание, идя к трапу на свой корабль. Я смолчал, ожидая, когда все кончится. Очень хотелось остаться наедине с самим собой.

***

Если бы я только знал, как тяжело будет управлять лодкой! Ветер крепчал. Я должен был поторопиться, но греб вяло: сказались недосып и голод.

Убывающую белесую луну укрыло за барьерами мрачных облаков, обещавших дождь. Море вокруг погрузилось во тьму. Постоянный плеск раздражал. Ужас перед неизвестным сдавил мне горло.

Положение складывалось тупиковое. Только добравшись до суши, можно было расслабиться. Так что я двигался дальше. Задыхался, но не сдавался.

Вдруг кисть, которой я пожал руку Рю, пронзило острое жжение. Быстро отбросив весла, я взглянул на очаг шипящей боли. Ладонь сияла голубым огнем. В нем я прочел иероглиф на кандзи³⁷. Он означал верность.

– Какого хера? – спросил я. Приплыли.

Пару секунд вопрос оставался без ответа. В конце концов, со мной заговорил знакомый голос. Он доносился из самых глубин сознания:

– Удивлен? – засмеявшись, обратился ко мне лидер ивентарцев. – Проверка связи. Богарт, как слышно?

– Что это еще такое? Колдовство? – не понимал я. Горящий фигурный символ никуда не исчез. Но боли и след простыл.

– Безусловно. Самобытное мэйнанское. Лишь заклинатели при дворе тэнно³⁸ владели им. Когда к власти пришел сёгун³⁹ Коногава, это искусство предали забвению, – пояснил эльф. – Посчитали… излишним.

– Верность. В чем смысл этого знака? – Теперь мне уже ничего не мешало грести дальше. Терять время не хотелось, и я продолжил свой маршрут.

– Моя любимая печать – безобидная относительно других. Весьма удобная. Наложишь ее – и не боишься удара в спину.

– Ага, мне не доверяют, – пыхтя за греблей, заключил я. Кровь кипятком текла по венам. Облачение монаха еще больше нагнетало жар внутри. Я просто обливался семью потами. – Этого следовало ожидать.

– Я вообще никому не верю, – признался Рю. – За две с половиной тысячи лет волей-неволей отбросишь легкомыслие и станешь опасаться всего. Таков ключ к мудрости.