Оморка — бумажный остров
Шрифт:
— Намажем… Да этим биноклем кого хочешь найти можно!
— Давай я поищу, что ли… — И Сашка тянется за биноклем.
— Погоди, — просит Виталик, — дай мне ещё немного…
— А мне, думаешь, не хочется?..
— Погоди… Вон он, Зеба… — И Виталик отдаёт бинокль Сашке. — Туда, туда гляди… Он возле склада… Эх, бедняга… Да я бы этого Тольского… знаешь…
— Вот. Бабушка мази для Зебки дала…
Склад находится за булочной. Но пока ребята добегают до булочной, Зебки там уже нету. Обошли булочную. И там Зебки нет. Обошли помойку. Заглянули в щель забора,
Пожар этот устроили ребятишки. Они раздобыли спички и хотели разжечь маленький костёрик. Взрослые всегда ведь запрещают игру со спичками, и потому ребята спрятались за высоким забором строительного склада. От недавнего дождя мусор был сырой. Зато бумажные мешки, в которых хранился битум, были в несколько слоёв, и какой-нибудь из слоёв непременно должен был загореться. Решили испробовать. Бумажный мешок вспыхнул сразу. С этого и начался пожар.
На складе лежала гора — тонн в пятьдесят — битума. И вся эта гора вспыхнула. Раздался такой сильный треск, словно великаны разломали разом сотни крепких новых досок. Взрослые с верхних этажей дома, услыхав этот оглушительный треск, кинулись к окнам. Потом с напряжением и тревогой стали звать каждый своего.
— Серёжа! Саша! Виталик! Алёна!
Взрослые надрывались в крике. Другие уже стремглав летели на пожар. Кто-то притащил воду в пластмассовом ведёрке.
— Не надо! Не надо воды! Это же нефтебитум!
Кто-то визгливо кричал в телефонную трубку:
— Адрес? Адрес пожара — Новосельская. Да! Новосельская! Что горит? Битум горит! Вот что…
Чёрный султан смрадного дыма заслонил солнце, и теперь уже все телефоны округи были заняты только тем, что требовали:
— Немедленно! Сейчас же! Здесь могут быть жертвы!
— Знаем. Будем. Уберите с пожара детей!
Пожарники отвечали без суеты, да так, словно видели всю картину своими глазами.
Вокруг склада стоял деревянный забор из старых, почерневших от времени досок. Часть забора, у которого лежал битум, уже пылала. Пламя рвалось сквозь его широкие щели. А из-под забора выливался расплавленный битум.
— Уберите детей! Уберите детей! Под ноги льётся расплавленная лава!
Кто-то поднял на руки Алёну Гунькину, буквально взметнув её над собою. Алёнины ноги были в опасности.
— Пустите! — вопила она. — Пустите сейчас же!
Она болтала в воздухе своими дошкольными ногами и не переставала повторять:
— Я должна! Я должна всё увидеть! Пустите меня! Сейчас же!
В это время к дому подкатил дядя Юра на своём «Москвиче». Он остановил машину возле обочины, подбежал к забору и, широко взмахнув рукой, отодвинул толпу на несколько шагов. Затем дядя Юра сильно рванул забор на себя и тут же отскочил в сторону. Горевшая часть забора сразу отделилась и рухнула на землю.
Затем дядя Юра подбежал к другому концу пылавшего забора и вместе с другими взрослыми повалил забор и там. Огонь дальше по забору не пошёл. Конечно, часть его сгорела. Но всё-таки это была… часть! Кое-что удалось спасти. И ребятишки с особым восхищением и даже с некоторой завистью смотрели теперь на дядю Юру.
На пожаре, конечно, очень скоро появилась и тётя Зоя — новый домком.
Довольно грузная тётя Зоя сейчас летала как пушинка. Многочисленные медали, развешанные на её могучей груди, при этом издавали беспорядочный звон. Красивая причёска тёти Зои развалилась. Она энергично схватила за руки взрослых и попросила других тоже взяться за руки. Образовалась прочная цепь, которая теперь настойчиво отодвигала толпу ребятишек, отгоняла их, так и льнувших к самому огню.
Наконец и команда пожарников прибыла.
Сразу десяток пожарных машин с воем сирен ворвались на тихую улицу. Пожарники в металлических касках и брезентовых робах высыпали из машин и тут же потащили брандспойты. Они подключили их к воющим моторам, и лавина жёлтой пены ринулась в самое сердце пожара.
Чёрный дым на глазах стал менять свою окраску. Вначале он превращался в желтовато-оранжевый, а после стал переходить в густую белую пелену пара. Теперь огонь только изредка прорывался то в одном, то в другом месте, и сейчас же широкая струя жёлтой пены бросалась на присмиревшее пламя.
Толпа понемногу начала редеть…
— А почему пожар тогда гасили пеной?
Сашка смотрел на Виталика, прищурив один глаз.
— Новый способ, наверное.
— Вот и не знаешь!
Виталик смотрел на Сашку, ожидая объяснений.
— Новый способ… Конечно, новый. Только водой гасить горящий битум бесполезно. Ни за что не погасить! А эта пена — специальный химический состав. Понял?
Виталик не мигая кивнул головой.
— А ты откуда знаешь?
— Мой папа сказал.
И Сашка опять припал к биноклю.
— Куда всё же мог подеваться наш Зебка?
Он рассматривал в окуляры всю окрестность и подолгу задерживал взгляд возле каждого кустика.
Потом перебрались через забор на склад строительных материалов. Облазили бетонные плиты. Осмотрели торцом стоящие трубы. Прыгали с одного штабеля кирпичей на другой.
— Айда, — вдруг сказал Виталик.
— А я теперь отсюда, пожалуй, не слезу, — испуганно забормотал Сашка.
— Ты погоди. Я к тебе сейчас заберусь. Оттуда Зебку скорее увидим.
И Виталик ловко взобрался наверх.
— Ух ты! Да тут же всё как на ладони!
— А там — не Зебка?
— Точно! Он! Гляди, к Баррикадной направился!..
— Дай поглядеть!
Теперь бинокль у Сашки.
— Нету. Никакого Зебы не вижу.
— Да ты на каланчу направляй и шарь под забором…
— Где под забором? Там детская коляска, а Зебы не вижу…
— Смотри-ка! А вон Тольский гуляет с какой-то тётенькой.
Виталик хватает бинокль из Сашкиных рук.
— Где Тольский?