Омут. Оборотная сторона доллара. Черные деньги
Шрифт:
Я пытался разглядеть девушку в машине. Хоть я и не видел ее глаз, мне показалось, что она через дорогу также рассматривает меня. Нижняя часть ее лица была неподвижна, будто она была напугана создавшейся ситуацией.
Гарри вслух что-то подсчитывал.
— Вы можете получить камеру за три сотни, — сказал он.
— За три сотни? Ничего себе. Но это должно включать квитанцию с вашей подписью и адресом.
— Идет.
Я получил мгновенное представление о всей жизни Гарри: он не знал, где надо остановиться, если на
Девушка высунулась из открытой дверцы «бентли»:
— Не позволяй ему делать из себя дурака, Фрэнсис.
— У меня нет такого желания.
Мартель внезапно ринулся к Гарри и выхватил камеру из его рук, отпрянул сразу же назад, швырнул камеру на асфальт и растоптал ее каблуком.
Гарри был потрясен.
— Вы не имеете права это делать!
— Но я сделал. Это свершившийся факт.
— Я хочу получить свои деньги.
— Никаких денег. Они плакали. Не за что платить.
Мартель уселся в машину и захлопнул дверцу. Гарри бежал за ним завывая, как собачка:
— Вы не можете так поступить со мной. Это не моя камера, вы должны заплатить за нее.
— Заплати ему, Фрэнсис, — сказала девушка.
— Нет. У него была такая возможность, но он ее не использовал.
Мартель сделал внезапное движение. Его кулак появился в окне, а из него высовывался кругленький ствол пистолета.
— Слушай меня, мой друг. Я не люблю, когда меня беспокоят всякие мерзавцы. Если ты еще здесь появишься или без разрешения вступишь на мою собственность, в какой бы форме это ни было, я убью тебя. — Он красноречиво прищелкнул языком.
Гарри отпрянул от него. Он пятился до края дороги, потерял равновесие и чуть не упал. Необремененный заботой о сохранении собственного достоинства, он неожиданно рванул как спринтер к своему «кадиллаку», забрался в него, чертыхаясь и громко крича.
— Он почти застрелил меня. Вы являетесь свидетелем.
— Скажите спасибо, что не застрелил.
— Арестуйте его. Поспешите. Он не должен так просто ускользнуть. Он ничего из себя не представляет, это дешевый уголовник. Его французский вид не что иное, как фальшивка, как трехдолларовая бумажка.
— Вы можете это подтвердить?
— Не в данный момент. Но я его раскопаю, этого латиноамериканца. Он должен рассчитаться за мою камеру. Это дорогая камера, и она не моя.
В его голосе звучала горькая обида: жизнь наносила ему удары несчетное число раз.
— Вы не должны спокойно смотреть на это, если вы принадлежите к работникам безопасности, как говорите.
«Бентли» тем временем выбрался на главную дорогу. Одним колесом машина проехалась по разбитой камере и окончательно сплющила ее. Мартель спокойно направился в сторону города.
— Надо с этим что-то делать, — произнес Гарри, обращаясь к самому себе.
Он стянул с себя шляпу с таким видом, будто она мешала ему думать и принимать решения, и поставил ее на колено, как
Он обернулся ко мне, будто подслушал мои молчаливые обвинения. С тщательно отмеренной долей враждебности он произнес:
— Судя по всему, вы не намерены здесь надолго остаться. От вас нет никакого толка.
Я ответил, что увижу его позднее в отеле. По его лицу было видно, что он не был обрадован такой перспективой.
3
Дорога «Лаурель-драйв» петляла в зарослях кустарника, похожих на английский парк. Внушительная зеленая ограда из можжевельника скрывала его от взглядов со стороны дороги. В дальнем конце парка сидела женщина, издали напоминавшая сестру Джинни. Вместе с ней за столом, прикрытым зонтом, сидел мужчина, поглощавший свой обед.
У него была выдающаяся вперед нижняя челюсть. Его лицо сразу же стало несколько напряженным, когда я появился в проезде. Он вскочил, вытирая рот салфеткой. Он был высок и держался прямо, с приятным, но несколько вызывающим видом.
— Ну, я вас покидаю, — услышал я его поспешные слова.
— Не спешите. Я никого не жду.
— Я тоже не ждал, — произнес он резко.
Он бросил салфетку на тарелку с недоеденным майонезом. Не возобновляя разговор и не глядя на меня, он направился к «мерседесу», припаркованному под дубом, сел в машину и укатил по другой стороне полукруглой дорожки. Он был похож на человека, которому нужен был лишь предлог, чтобы быстро удалиться.
Миссис Фэблон стояла около стола в явном замешательстве.
— Кто вы такой, ради Бога?
— Меня зовут Арчер. Я частный детектив.
— А доктор Сильвестр знает вас?
— Если он и знает меня, то я его не знаю. А в чем дело?
— Он уехал в такой спешке, когда увидел вас.
— Весьма сожалею.
— В этом нет необходимости. Обед не совсем удался. Не утверждайте, что Сильвестра выслеживает кто-то.
— Вероятно, нет. По крайней мере, я здесь ни при чем. А есть причина для этого?
— Во всяком случае, не до дверей моего дома. Джордж Сильвестр наш семейный доктор уже в течение десяти лет, и отношения между нами в таком же засушенном состоянии, как и его палочки для осмотра горла. — Она улыбнулась своему собственному остроумию. — Вы выслеживаете людей, мистер Арчер?
Я посмотрел ей в глаза — не шутит ли она. Если это и было, она этого не показала. У нее было удивительное лицо с некоторым налетом непроницаемости. Меня заинтересовали ее глаза, потому что я не видел глаз ее дочери.