Он & Она

Машкова Диана

– На дачу еду, – пробурчал он, – я же тебе говорил.

– Не на машине?! Я думала, ты Антонину Ивановну повез.

– Моя консервная банка все еще на ремонте, а мать с утра пораньше укатила с водителем, – Иван раздраженно повел плечом: терпеть не мог допросов, да Олеся никогда и не страдала замашками следователя. Что это с ней?

– Я поеду с тобой, – Олеся показала билет, – хорошо, что мы встретились!

На перрон они вышли молча и сели на деревянную лавку у окна, в середине вагона. К счастью, людей почти не было – все-таки будний день, еще даже не вечер.

– Какая

муха тебя укусила? – наконец, отключившись от своих мыслей, Иван заметил нервозность Олеси.

– Такая, – она посмотрела ему в глаза и, подумав, решила обойтись без прелюдий, – у нас с тобой будет ребенок.

– Кто сказал?! – его красивое лицо перекосила гримаса испуга.

Не такой реакции на эту новость она бы хотела! Но в принципе Ивана судить нельзя: сама-то она испугалась не меньше. И он тоже шокирован – ребенок отменяет все планы на будущее.

– Врач, – стараясь не терять самообладание, объяснила Олеся.

– А может, ошибка? Ты проверяла?!

Надежда в его голосе и абсурдность вопроса расстроили девушку еще больше.

– Нет ошибки, – она тяжело вздохнула, – все сходится.

Олеся ждала, когда Иван скажет хоть что-нибудь. Успокоит ее, пообещает, что они вместе со всем этим справятся, но он растерянно молчал, и выражение его лица было сейчас – Олеся долго не могла подобрать подходящего слова – потерянным.

– Ну что ты молчишь? – не выдержала она.

– А что говорить?!

– Как жить дальше, – с мольбой в голосе произнесла Леся.

– Я без понятия! – бросил он и отвернулся к окну.

До нужной станции они так и доехали, не проронив ни слова. Олеся чувствовала, как слезы подступают к горлу, но приказала себе быть сильной. Иван отойдет от первого шока, подумает как следует и решит, что надо делать!

– Вместе решили приехать, – констатировала Антонина Ивановна, отдыхавшая в шезлонге на веранде.

Олеся видела, что ее неожиданный визит матери Ивана вовсе не по душе, хотя Антонина Ивановна и относилась к ней хорошо: Леся с самого начала играла в ее присутствии роль скромной почтительной девушки, и это сработало. Но сейчас Олеся была так поглощена внутренними переживаниями, что подстраиваться под нюансы чужих настроений не могла.

– Добрый день, Антонина Ивановна!

– По тебе заметно, что добрый, – произнесла будущая свекровь с издевкой и села в своем шезлонге, – выкладывай, что случилось! Мой оболтус тебя обидел?

Иван фыркнул и демонстративно вошел в дом, захлопнув за собой дверь. А Олеся осталась, растерянная, переводя взгляд с двери на Антонину Ивановну.

– Дело не в этом. – Как же ей нужна была сейчас поддержка любимого! – Дело в другом. У нас с Иваном будет ребенок.

– Что?! – Антонина Ивановна поднялась на ноги и нависла над Олесей всей своей исполинской тушей. – Как это ты умудрилась?

– Не знаю, – Олеся всхлипнула, – я не хотела. Мы же мечтали в Москву, строили планы с Иваном. Я ребенка не собиралась, случайно…

– Стой здесь, – приказала она, – я сама с сыном поговорю.

Антонина Ивановна вернулась через двадцать минут.

– Значит, так, – начала она, – бедный мальчик в абсолютном шоке. Он еще слишком молод для семейной жизни и не готов жениться. Но тебя любит. Поэтому решай сама – рожать, не рожать.

– А…

– А жить, если решишь произвести на свет моего внука, можешь у нас, – голос ее смягчился, – я детей очень люблю! Чем смогу, помогу: не сомневайся.

– Спасибо…

– Ты не голодная? – сухо поинтересовалась она.

– Нет.

– Тогда счастливого пути! – Антонина Ивановна снова опустилась в шезлонг и прикрыла глаза.

Олеся побрела обратно на станцию. В ее голове все смешалось, она не могла понять, что именно произошло: то ли от нее отмахнулись, как от мухи, то ли, наоборот, принимают в семью. Всю дорогу она размышляла над тем, как поступить, и в итоге решила: рожать! Конечно, это будет лучше всего – она же любит Ивана, хочет прожить с ним всю жизнь. Пусть не будет пока официальной регистрации брака – это Лесю совсем не волновало. Главное, они с Иваном станут жить под одной крышей, превратятся в семью! Рановато, никто не спорит, но уж это кому как дано судьбой. Барбра Стрейзанд тоже рано вышла замуж и родила сына. И карьеру при этом сделать смогла, и знаменитой стала! Семья ей не помешала добиться успеха…

Узнав о том, что дочь ждет ребенка, Валерия Игоревна почему-то расплакалась и спросила лишь об одном: будет ли свадьба? Леся даже разозлилась на нее – могла бы порадоваться, что скоро получит внука, а не задавать дурацких вопросов! Какое значение имеет глупый штамп в паспорте, когда ее и так уже приняли в семью?! Антонина Ивановна сразу же обещала во всем помогать, в отличие от родной матери!

Олеся, увидев, какой болью исказилось мамино лицо от этих ее слов, тут же пожалела о сказанном. Но просить прощения и вслух каяться в своих поступках или словах она никогда не умела. В конце концов, мать сама виновата в том, что разозлила ее.

В сентябре Леся переехала жить к Ивану. Антонина Ивановна сделала ремонт в комнате сына, купила вместо узкой кровати удобный диван и стала называть Ивана с Олесей «молодоженами», хотя никакой регистрации отношений не было и в помине. Да и сами отношения, чем больше становился живот, тем скорее сходили на нет. Олеся очень нервничала по этому поводу и теребила Ивана.

– Леська, я боюсь, – с дрожью в голосе говорил он, – вдруг что-то задену. Ребенок сломается.

– Не говори ерунды, – возмущалась она, – я сто раз у врача спрашивала, ничего не случится!

– Не могу, – стонал он, – ну не могу я, и все! Лесенька, я тебя очень люблю, но давай подождем, когда он родится, а?

Олеся после его признаний смягчалась и только удивлялась тому, до чего же глупы и мнительны бывают мужчины.

Заметила она за Иваном и еще одну странную особенность, на которую раньше внимания не обращала: в семейных вопросах участия он никакого не принимал. Все, что касалось их жизни и быта, лежало на плечах Антонины Ивановны. Познакомившись поближе с отцом своего любимого, Леся все поняла: у Ивана с детства перед глазами модель отношений, где женщина руководит, а мужчина лишь подчиняется. Что ж, и это неплохо. У нее самой сильный характер, и ничего против такого расклада Олеся в принципе не имела.