Она того стоит
Шрифт:
С сыном О. Ю. я часто соревновался на районных олимпиадах по истории. Тот учился в параллельном классе и заранее знал от родителей ответы на многие вопросы, поэтому из года в год занимал первое место. Однако в десятом классе мне удалось стать победителем в районной олимпиаде по истории. Когда О. Ю. во всеуслышание объявил результаты, то все в классе аплодировали, чтобы уязвить учителя.
В тот год я решил поучаствовать в районном конкурсе на лучшую исследовательскую работу. Начал готовить реферат о таинственной смерти декабриста в стиле научно-популярных исторических передач, шедших тогда по телевидению. Когда я сказал V., чем занимаюсь, он предложил самим сделать фильм. Мне это показалось невероятным, но интригующим. За несколько дней я подготовил сценарий. Мы сделали пробные съемки на цифровую фотокамеру. Результат был ужасным. Тогда одноклассница посоветовала нам сходить к ее знакомому в местное СМИ. Мы не поняли, что она имела в виду редакцию местных «Известий», из-за чего отправились на телевизионную студию. Там в основном занимались прерыванием эфира на общественных каналах, чтобы показывать клипы, заказанные в качестве подарка именинникам. Когда вечером мы пришли на студию, увидели нашего историка, щелкающего фисташки с директором. Оказалось, они хорошо знакомы. Жена историка, обладая модельной внешностью, вела не только уроки, но и передачу с поздравлениями. Мы спросили, где нам найти оператора. Парень, только вернувшийся из армии, сказал, что берет за день съемки 300 рублей.
В первый съемочный день сотрудники музея декабристов удивились, что мы заранее не согласовали свой визит. Однако мы объяснили, что делаем школьный проект. Тогда нам позволили снимать. Нам удалось бесплатно взять интервью у экскурсовода, женщины средних лет с отличными формами. Оставалось посетить несколько удаленных локаций, для чего требовался автомобиль. Дед согласился покатать нас по городу. Мы согласовали новый съемочный день с оператором. Однако оператор был ненадежный: мог уйти в запой или уехать к родителям в деревню. Две недели простоя из-за него! Мы его караулили на студии каждый день. Когда он появился, я сразу позвонил с городского деду. Повезло все снять до темноты.
Однако даже получить запись материала оказалось непросто. В течение нескольких дней входная дверь в студию на первом этаже была заперта. На телефон никто не отвечал. Пришлось залезть на козырек подъезда, чтобы протиснуться в приоткрытое окно. На студии изрядно удивились, как я смог к ним попасть. Они выдали мне диск с записью. Фильм мы монтировали на компьютере друга. Он установил себе программу MAGIX Movie Edit Pro. Без его помощи я бы с ней не справился. Однако V. часто отвлекался и шутил. Приходилось постоянно перезаписывать мой закадровый голос. Мы долго спорили насчет музыки в фильме. В итоге у нас получилась документалка на 28 минут.
Мы показали ее на уроке истории. Одноклассники не скупились на аплодисменты. О. Ю. просил подготовить реферат к фильму. Я почему-то решил, что должен в нем рассказать об истории создания проекта. Историк, увидев черновик, сказал, что это стоит приберечь для моих мемуаров. Следовало превратить фильм в текст с оглавлением и ссылками – я без труда с этим справился. Наш проект в итоге занял первое место в районе. Мы решили сделать рекламный ролик с указанием на награду, чтобы показать его на местном телевидении. Рекламу транслировали два дня подряд, а затем пустили в эфир и сам фильм. Причем абсолютно бесплатно. Я не смотрел показ по ТВ, но узнал, что в студию звонили люди с просьбами показать его еще раз. Я решил включить повторный показ мужу моей матери, Сергею. Хотел доказать ему, что стал знаменит. Однако то, что шло в эфире, смотреть было невозможно. На студии зачем-то усилили звук повторным наложением стереоэффекта. В динамиках гудело от появления эха. Если и первый показ был таким, то, похоже, кто-то пошутил, попросив пустить это снова в эфир. Мама сказала, что на работе все были довольны моим творением. Я отнесся к этому скептически.
Проект отнял у меня много времени. А с учетом работы новых преподавателей каждая хорошая отметка становилась ложкой дегтя в моей отличной статистике. К концу полугодия эти принципиальные учительницы отобрали у меня мечту о золоте. Я получил «хорошо» по русскому и геометрии за первое полугодие. Меня столкнули с пьедестала. Конечно, я был подавлен. Однако с двумя четверками я еще мог рассчитывать на серебряную медаль. Для поступления в высшие учебные заведения цвет не имел значения. Теперь я решил любой ценой бороться за свое будущее и отстоять свой шанс на дорогу отсюда.
На новогоднем мероприятии в школе не было прежней магии. Я обижался на себя за свое упущение. Вернулся домой около десяти часов вечера. Все уже спали. Сел на кухне перед телевизором; по Первому каналу шел «Скрудж» с Биллом Мюрреем. Я не пошел в постель – кинул плед с подушкой прямо на пол кухни и после фильма свернулся здесь калачиком. В тесном пространстве и на полу оказалось уютней, чем в кровати. Там я бы не заснул от мыслей об утраченном золоте.
Теперь учеба мне не приносила удовольствия. Я перегорел от разочарования. Думал лишь о том, как удержать позиции и не сойти с дистанции. Даже купил сборник готовых домашних заданий, чего раньше никогда не делал. Мне надо было знать верные ходы наверняка, чтобы больше ни одна четверка не испортила мое будущее. Однако я не списывал бездумно, а все проверял. Иногда находил ошибки в книжных ответах. В очередной раз убеждался, что нельзя целиком полагаться на других.
Я все больше задумывался, зачем мне знания по физике, химии, алгебре. Все ведь забудется, как только выпущусь! Я сравнивал себя с животным, которое дрессируют. Разве ему нужны трюки сами по себе? Животное выполняет задание ради вкусняшки. Мне же награду придется ждать целый год, причем без гарантий, что я ее получу.
В мае мне исполнялось шестнадцать лет, и я решил отпраздновать по-взрослому. Объявил одноклассникам, что проставлюсь водкой и пивом. В моем доме царил сухой закон, поэтому нужно было найти, где вся наша компания могла бы провести время. Один из одноклассников предоставил гараж родителей. Все девушки отказались от моего приглашения. Я взял с собой три литра пива и бутылку лимонной водки «Эталон». Тогда купить их без паспорта не было проблемой. Нас собралось шестеро. Мы открыли багажник «девятки», чтобы было слышно музыку. Не закусывая все опрокинули по стопке, запили пивом. Через полчаса я снимал на камеру, как парни танцуют парами. Тот, кто остался один, кружился с бутылкой пива.
Сам я сильно опьянел, так что даже не замечал, как часто опорожнял мочевой пузырь при окружающих. По дороге домой меня сильно тошнило. На глазах у двух пенсионерок я изрыгнул все, что выпил. Женщины спросили, не вызвать ли мне скорую. «Да мы уже почти дома», – сказал V., провожавший меня.
Едва я переступил порог дома, мать встретила меня презрительными упреками. Мне хотелось спать. Через пару часов я открыл глаза. На моей кровати сидел дед. Он вспомнил, как зимой, когда мне было восемь лет, мы уехали в лес, чтобы покататься на лыжах. Я нажал кнопку замка на двери, случайно захлопнув машину с ключами. Запасные остались дома, до которого было не меньше десяти километров. Дед не хотел оставлять машину без присмотра в лесу – любой мог разбить окно и угнать ее. Сам он не решился портить свой новый автомобиль и оставил меня рядом с «семеркой», чтобы я приглядел за ней. Когда дед бежал до дома, то стал сожалеть, что предпочел сохранность машины моему здоровью. В итоге все закончилось хорошо: он вернулся быстро, а я не успел замерзнуть. Однако он до сих пор корит себя за то, какой выбор сделал. В заключение дед сказал, что каждый из нас имеет право на собственное решение, но надо помнить: впоследствии может так статься, что никогда с ним не смиришься. После этих слов он пошел к себе домой.
Я ел торт на кухне в полном одиночестве. Никто не смог принять тот факт, что на свое шестнадцатилетие я устроил пьянку вместо семейного торжества.
Тем летом я захотел научиться водить. Дед, пусть и нехотя, согласился помочь мне с этим. Мы выехали на автодром на краю города. Он объяснял все с недовольством – боялся, что я испорчу его машину. Еще постоянно вмешивался в управление и даже резко высказывался в отношении меня. Я никогда не видел деда таким. Неожиданно мы совсем заглохли. Оказалось, что в топливном баке образовался вакуум. После этого случая больше не хотелось садиться за руль.
В последние школьные летние каникулы я переключился на чтение заданной литературы. На одном дыхании прочитал «А зори здесь тихие…» Бориса Васильева. Редкая книга меня так захватывала. Пожалуй, лишь одна – «Мертвые души». В свою очередь, «Война и мир» мне совсем не давалась. Я изо дня в день заставлял себя читать дальше, но терялся во французской речи и десятках персонажей. После многократных попыток я бросил этот монументальный роман. Сосредоточил внимание на отреставрированной советской экранизации Сергея Бондарчука. Общая структура казалась надуманной. Все персонажи словно находились в летаргическом сне. Но батальные сцены невообразимо впечатляли. Я сравнивал этот фильм с другими эпичными полотнами, причем не в его пользу. Исторический эпик Дэвида Лина «Лоуренс Аравийский» я смотрел не отрываясь, как и прекрасный фильм Стэнли Кубрика «Барри Линдон». Эти творения, без толики занудства, дышали соответствующей эпохой. Все-таки не всегда дело лишь в глазах смотрящего, само произведение может иметь недостатки. Хотя, поставив «Ватерлоо» с четкой структурой повествования, Сергей Бондарчук прочувствовал наполеоновскую эпоху, как никто другой.