Они мечтали (Сборник рассказов)
Шрифт:
Лейтенант Тань Нгонг ощутил чудовищную волю, довлеющую над ним. Он чувствовал, как она повелевает его движениями, как она приказывает ему, а он не в состоянии ей противостоять. Он с всепоглощающим ужасом ощутил, что стал марионеткой в руках иного разума. Он всё видел, всё понимал, но ничего не мог поделать. А так же он почувствовал связь между собой и сержантами своего взвода. Они тоже были в ИХ власти…
Камешки! Проклятые красноватые камешки проклятой тринадцатой планеты системы Сикор_4!
"Они… Они… порабощают… Бегите! Бегите прочь, идиоты!!! Бегите, если…" – вспомнил лейтенант записку профессора и его душа разрыдалась. А
Пятеро отважных бойцов, завладевшие биологическими оболочками неприятеля, летели в опасное путешествие. Конечно же, это дорога в один конец – каждый из них это прекрасно понимал. Но их кристаллизованные души грело понимание: их храбрый поступок навсегда войдёт в память родной Планеты. Они получат Вечную Славу…
С тех пор, как уродливые биологические существа начали обижать Планету, мудрая и справедливая Планета принялась изучать их, размышлять, как же с ними поступить. Вначале она напускала очистителей на их неживых помощников, своим странным излучением наносивших сильную боль. Крохотные существа плодились и пожирали зло, но биологические существа быстро нашли способ губить очистителей. Смерть каждого микроорганизма отзывалась в душе Планеты жестокими ранами.
Не видя другого выбора, Планета предприняла решительный шаг: она отщипнула от себя пять частиц души и влила их в неграненые минералы. Биологические паразиты быстро нашли эти минералы и получили своё. Камни были способны завладевать их телесными оболочками, навязывать им свою непоколебимую волю. Но мало того, для биологических паразитов они имели какую-то смехотворную для Планеты ценность, которая сыграла полезную роль. Даже если захваченная его волей биологическая оболочка гибла, другое биологическое существо отбирало у неё минерал, неосознанно отдавая своё тело во власть частички души Планеты.
Но стоило погибнуть всем биологическим паразитам, как на их место пришли другие…
Минералы, завладевшие новыми телами, летели вершить ДОБРО. Они летели уничтожить всех биологических паразитов, с которыми только встретятся. Чтобы паразиты никогда больше не смогли обидеть Планету…
Рыжков Александр Апрель 2009 год
Белые и красные
Твой ход.
– Я люблю тебя, Джонни, до смерти люблю! Я хочу родить тебе детей…
Джонни молчал, его взгляд помутился.
– Джонни, чего ты молчишь?
Парень продолжал безмолвствовать. Его дыхание участилось, словно у шахтёра в только что обвалившейся шахте…
– Джонни?
– Наташа, я давно хотел тебе сказать… Я гей…
– Джонни? Джонни! Блин, Джонни! Что ты мелешь, мать твою?!
– Я не думал, что до этого дойдёт… Но это правда… Я люблю мужчин… К тому же, я пассивный гей…
– Чтоб ты провалился, гомик драный! – Наташу захлестнула дикая, звериная, праведная злость. Не отдавая отчёта своим действиям, она надавала пощёчин любимому, плюнула ему в лицо, хлопнула дверцей его "Ниссана" и засеменила к ближайшей автобусной остановке. По дороге она поломала левый каблук (он застрял в зазоре тротуарной плитки) и надорвала платье о ветку шиповника (чтоб тебя чёрт подрал, Джонни, это было моё самое лучшее платье!).
Джонни остался в машине. Смешанные чувства терзали его. Нет, конечно же, он не гей. Просто слишком всё быстро получается. Слишком на него давят. Где простор для манёвров? Никакой личной свободы! Он не готов к этому. Ещё не готов. А будет ли готов когда-нибудь? Наташа ушла… Хорошая девочка. Молоденькая… Подтянутая попка, сочные, как спелые персики-гиганты, груди, пухлые губки – идеальные для отсоса… Жаль, конечно… Ну ничего, будут ещё. Много их будет. А звонить Наташе Джонни не будет. Принцип, знаете ли!
Наташа прорыдала всю ночь. Под утро она твёрдо решила, что все-все-все мужчины – сволочи. Но мало этого, они ещё и пид*расы! Уж лучше быть одной…
Но одной быть Наташе не суждено. Через полгода она познакомится в метро с Даниэллой – одинокой женщиной лет сорока.
Судьба Даниэллы печальна. Третий год как она оплакивала смерть своей дочери, Лизи. Она, Лизи, как раз была похожа на Наташу (что, собственно, и послужило поводом для знакомства). Дочь умерла от СПИДа, который "подарил" ей насильник. Эта сволочь, дегенерат и ублюдок! Девочке тогда было всего восемь… Она вышла во двор поиграть с любимой собакой по кличке "Спайк". Молодой барбос погнался за кошкой, глупенькая доченька побежала следом. Она всегда так делала – боялась, что сорванец Спайк может попасть под машину. Всё дальше и дальше от дома. В одном из тёмных переулков стоял человек. Девочка не помнила, как оказалась в его руках. Она вообще мало об этом говорила… Та мразь перерезала собаке (яро бросившейся защищать хозяйку) горло прямо на её глазах.
Насильника так и не нашли…
Даниэлла была лесбиянкой. Дочь она зачала при помощи искусственного оплодотворения. Вторую рожать у неё не хватило духу. Познакомившись с Наташей, в её сердце что-то вновь ожило. Вся материнская любовь, накопившаяся в истерзанной душе, хлынула на девушку. Но к ней примешалось ещё и сексуальное влечение…
По сей день, они живут вместе. Любя друг друга. Как лесбиянки. Как мать и дочь.
И что?
А то! Не испугайся Джонни серьёзных отношений, Наташа бы умерла во время родов. У неё врождённый дефект матки, который её недобросовестный гинеколог просто не разглядел (зачем же утруждаться, когда деньги и так заплатят?). Да, их дочь, которой они ещё на пятом месяце беременности подобрали бы имя "Лизи", родилась мёртвой.
Твой ход.
– Я не обижаюсь на тебя, – сказал Виктор и выпустил дым в лицо Алексею.
Алексей прожигал его затравленным взглядом. Его лицо больше было похоже на кровавое месиво, чем на лицо начитанного интеллигента. Он был привязан к стулу кожаными ремнями.
– Я не обижаюсь… – вздохнул Виктор. – Но вот есть люди, которые обижаются. Ты ведь понимаешь меня, Лёшечка, понимаешь? Кивни, что понимаешь.
Окровавленные губы Алексея приоткрылись, но вместо слов с них сорвался стон. Стон обречённого человека…
– Ты ведь знал, козлина, в какую мазу полез! – встрял в разговор Вован – здоровенный мордоворот с тюремными наколками по всему телу.
– Тише, Вова, не горячись, – осадил его Виктор. – Лёша, зачем ты Вована расстраиваешь? Ну зачем, Лёшка, зачем? Разве не видишь, сколько из-за тебя людей расстроенных ходят?
– Сука ты, – еле прошептал Алексей.
– На тебе, падла! – Вован въехал Алексею кастетом в ухо. Лопнула кожа, рана окропила и без этого залитый кровью ковёр.
– Ты не из понятливых? – покачал головой Виктор, смачно затянулся и потушил бычок о руку Алексея.