Они выбрали ночь
Шрифт:
Голос Люси стал напряженнее и громче. Казалось, она не боится ничего, даже персонала 'Безнадеги', который, наверняка услышит ее надрывный крик, и сбежится сюда, нарушив таинство обряда.
Внутри круга возник и в мгновение ока разросся вихрь, закручивая пыль и ветки по часовой стрелке.
– Лула ун лула ла эктобес, - улюлюкала Люси.
Вихрь неудержимо взмыл над поляной, образовав внутри себя воронку.
– Экстобес, экстобес сутрос...
Джинкс с ужасом созерцал как между деревянной люстрой, удерживаемой тряпичными
Шаг за шагом, словно не контролируя себя и продолжая распевать непонятные фразы, девушка очутилась на краю глубокой ямы, образовавшейся от воздействия вихря.
– Люси, стой!
– почувствовав неладное, взревел констебль.
– Ламинус ситес, ламинус эстес, - откликнулась та.
Ему хватило одного мгновения, чтобы оказаться рядом с ней. Схватив девушку за плечи, он изо всех сил рванул ее на себя. Талмуд полетел в одно сторону, Люси вскрикнув, повалилась на землю, а Джинкс почувствовал, как проваливается в пустоту. Яма щедро принимала случайную жертву. Невидимые щупальца, схватив его за лацкан пиджака, зашипели, облизывая представителя власти ядовитыми языками. Пелена охватила тело констебля, и он уже был не в силах вырваться - пропасть замкнула свой зев, погрузив человека в мир бесконечного мрака.
Откуда-то сверху еще слышался отчаянный вопль Люси. Она молила Кроноса о прощении и просила свершить невозможное. Прижав руки к груди, Джинкс внезапно ощутил невероятную легкость и понял, что уже никогда не будет принадлежать своему старому миру.
Сотни тысяч голосов откликнулись ему из ночи, подтверждая страшное предположение.
2
В спину что-то кольнуло и отпустило, словно под кожу воткнулись острые иглы умелого знахаря, которые любили толпиться у Северной пристани. Вытянув ноги и почувствовав невероятную тяжесть в голове, констебль зашелся в протяжном приступе кашля.
То место, куда он попал - было отвратительным. И даже тот факт, что вокруг властвовала кромешная тьма, не мешало ему сделать столь смелое заключение.
Затхлый воздух, проникая в гортань, сушил и застревал внутри, вызывая рвоту, а отвратительный запах паленого мяса и вовсе сводил с ума.
Приподнявшись, констебль уткнулся в плотную занавесь паутины, которая с радостью опутала ему лицо - вызвав в Джинксе еще и приступ внезапного отвращения.
Неожиданно послышались тихие шаги, и вкрадчивый разговор вдруг прервался.
– Он должен быть здесь...
– Невероятно, но факт, - подтвердил второй, после недолгой паузы.
Джинкс затих, понимая, что если он шевельнется, то обязательно наделает достаточно шума - и его обязательно заметят!
– Ты считаешь, ему удалось?
– Последнее время мне привычнее стало верить в чудо, нежели в упрямую закономерность вечных постулатов.
Шаги приближались.
Джинкс
– Тише не разбуди, Грамостолу.
– Но нынешнее столетие, они проводят в спячке.
– Бывает, что любая закономерность терпит крах. Теперь-то мы с тобой это знаем.
Оба голоса показались инспектору невероятно бледными, безликими, словно принадлежали людям, которые давным-давно были обречены на верную смерть.
– У нас не так много времени.
– Ничего страшного. Я верю в Ру-ру. Он невероятный борец и отстоит свое право!
Глаза закололи и сами собой закрылись, когда в лицо ударил яркий свет.
Непроизвольно рука инспектора потянулась вверх - внезапный шум выдал его всего, без остатка. Яркий луч в этом царстве мрака, казалось, рассек его насквозь.
– Какой-то он субтильный, - заключил первый голос.
– Ты совсем перестал зреть в корень, сэр Заговорщик. Оттого и твои неудачи.
Пытаясь заслониться от луча, мистер Форсберг разорвал спекшиеся губы и тихо произнес:
– Простите. Но позвольте узнать: кто вы? А главное: где я нахожусь?
Свет внезапно потускнел, и констебль смог различить склонившегося перед собой старца в глубоком темном балахоне с красной окантовкой, который держал в руке изящный масляный фонарь.
– Поднимайтесь, юноша. Это не дело, рассиживаться на костях ваших предков.
Мрачная тень отступила, открыв взору горы реберных костей и оловянно-серые, покрытые пылью черепа, с явными признаками насильственной смерти.
Не раздумывая, Джинкс вскочил на ноги пытаясь стряхнуть с себя паутину и прах мертвецов.
– Ну что же вы юноша. Не надо так переживать. Все мы рано или поздно станем тленом - бояться этого, сродни кощунству над мертвецами, - наставительно произнес старик и коснулся юношеского плеча.
Вздрогнув, констебль практически сорвался на крик:
– Хватит! Что происходит! И где, побери меня Кронос, я нахожусь?!
– Вполне нормальная реакция, молодой человек. Вы в Принтвили - изнанке живого мира.
Обернувшись на голос, Джинкс нос к носу столкнулся с худым бледным господином в сером затасканном костюме - на носу незнакомца виднелось пенсне с разбитыми стеклами. В целом вид этого человека говорил лишь об одном - ему невероятным образом удалось выжить после достаточно серьезной стычки.
– Позвольте представиться, я - сэр Заговорщик.
– Заговорщик?
– опешив, переспросил констебль.
– Именно, заговорщик, - согласился тот.
– По-моему, ничего удивительного. Даже в загробном мире существуют те, кто недоволен установленным режимом.
Понимающе кивнув, инспектор так и не нашелся, что ответить.
– Кто вы такой, нам известно, мистер Форсберг. В связи с чем, думаю можно опустить лишние подробности знакомства. Прошу следовать за мной и моим проводником, - заметив замешательство гостя, пояснил Заговорщик.