Они выбрали ночь
Шрифт:
Ответа не последовало. Свечи потухли, и комнату наполнил шелест засохших летучих мышей. Потом раздался звон бьющейся посуды, и мрак зашипел, растворившись от внезапного света.
В дальнем углу комнаты послышался протяжный кашель, и ореол внезапно возникшего луча озарил часть стола.
Шар приобрел лазурный оттенок.
Вжавшись в кресло, ведунья взирала на таинственного гостя, видя перед собой лишь ослепительный шар, который увеличивался с каждой секундой.
Щелчок. На столе возник старый, слегка проржавевший,
Маратани не сразу поверила своим глазам. За последнюю сотню лет она изредка слышала в голове этот хриплый, дребезжащий голос, но ни разу не видела Проводника в здешнем мире. Рубикон был слишком сложен, чтобы так легко перешагнуть его и оказаться здесь.
Приятный мраморный цвет озарил комнату, открыв взору ведуньи пожилого, слегка сгорбленного человека. Длинный мешкообразный грязный балахон делал его схожим с обычным бродягой, только Маратани отчетливо понимала - это только образ.
– Рад видеть тебя, отверженная, - произнес старик.
Взгляд ведуньи растерянно заметался по комнате. От уверенной и властной женщины не осталось и следа.
– Я уже давно искупила долг, - сухо ответила она.
Старик безмолвно согласился.
– Зачем я понадобилась вам?
– последовал незамедлительный вопрос.
Фантом приветливо улыбнулся и, кинув мимолетный взгляд на свой фонарь, ответил:
– Заботы... заботы ... Вы, смертные, обладаете одной очень удивительной чертой... Любознательность, порой, доставляет бессмертным гораздо больше хлопот, чем вы можете представить.
– Я не понимаю, - откровенно ответила Маратани.
– Что принес тебе вчерашний день?
– Ночью, - едва удержавшись от возгласа, догадалась ведунья.
– Мне показалось, что я ошиблась. Что это всего лишь наваждение. Но! Я слышал!
– У тебя враждебная сила и не имеет смысла не доверять собственным чувствам, - пояснил старик.
– Стало быть, демоны посетили наш город.
– В точку, - согласился фантом.
– Но чем мы провинились перед Всеединым?
Старик вновь покосился на фонарь и тот, повинуясь взгляду хозяина, стал гореть ярче. Пламя резко взмыло ввысь, разрастаясь, жадно пожирая внутренность стеклянной колбы.
– Знание не решит ваших проблем, отверженная. Лучше спроси меня, как вам спасти собственный мир?
Маратани молча согласилась.
Она часто слышала о странных пари, которые заключались между бессмертными - жестокая утеха для тех, кто живет вечно. На безграничной вехе истории подобные 'игры' оставляли после себя лишь кровавые отрезки, которые хотелось поскорее забыть, не вспоминая те кошмарные дни, когда в городе начиналась смертельная жатва.
– Что я должна сделать?
– деланно поинтересовалась ведунья.
На столе появилась деревянная кукла. Невысокая, на шарнирах, с мерзким и слишком резким отталкивающим лицом, напоминающим надменного шута, готового высмеять кого
– Ты проводишь его к дому Шрама, - спокойно произнес старик.
Кукла дернулась, выгнула шею и ожила. Очертания уродливого рта растянутого в непременной улыбке стало больше и тонкий голос, изрек:
– Нам надо торопиться. Меня, кстати, зовут Ру-ру.
Устав удивляться Маратани перевела взгляд на фантома.
– У нас и впрямь мало времени, - откликнулся тот.
Поднявшись, он протянул руку и фонарь, оторвавшись от стола, оказался у него в ладони.
– Я надеюсь на тебя, Ру-ру.
– Я не подведу тебя, фонарщик, - отсалютовала кукла.
4.
Шаг за шагом констебль понимал, что идет по чужим следам - ведь не по своей прихоти, он перешагнул границу Отрешенного квартала и оказался в неведомом ему мире страхов и безумных пороков.
Разделив город на две половины, горожане не часто решались на путешествия по темной стороне Прентвиля. Являясь заложниками собственных предрассудков, они ужасно боялись того, что ждало их в этих мрачных трущобах. Здесь, смерть была привычным делом, а смрадный запах - приятнее аромата роз. И слухи о здешних местах были сродни ночным кошмарам, которыми пугали непослушных детишек.
Фонари на улице были потушены и представлялись мрачными стражами мертвого королевства. Джинкс несколько раз обернулся преследуемый странной мыслью, что за ним крадется неведомый соглядатай. Решив не искушать судьбу, он снял с себя жакет констебля и, спрятав знак представителя власти в карман, стал чувствовать себя немного спокойнее.
Миновав мрачную и невероятно длинную пустынную улицу, инспектор свернул к порту. Он шел по наитию, выбирая дорогу исключительно наугад, так как велит ему внутреннее чутье.
Яркий свет факелов и сотни фонарей резко ударил в глаза, заставив Джинкса зажмуриться.
Тишину сменило радостное улюлюканье толпы, а неприличный женский визг сменился довольным мужским гоготом. Здесь пели и танцевали, пили и прелюбодействовали, наслаждаясь бесконечной ночной прохладой. И казалось, что нет этому веселью конца, пока в дальней части улицы не раздалось несколько рассерженных возгласов, которые вскоре растворились в несмолкаемом гомоне.
Джинкс морщился, воротя голову в сторону. Он и представить себе не мог, что мир за стенами одного города может быть таким разным.
Несколько пьяных компаний распевая похабные песни, прошествовали рядом с инспектором, дыхнув не него мощным перегаром и вызвав приступы рвоты.
– Смотри куда прешь, - рявкнул высокий, словно жердь моряк, не отрываясь от своих хмельных приятелей.
– Извольте меня про...
– Джинкс так и не договорил. Компания удалялась от него, совершенно не обращая на пришлого гостя никакого внимания.