Опасная фамилия
Шрифт:
– Значит, так и не нашли?
Николя подтвердил: из дела это следует со всей очевидностью. За сроком давности оно было закрыто.
– Как фамилия?
Эту фамилию он запомнил, даже заглядывать в дело не надо: Зарайская Марфа Васильевна по мужу. Девичья фамилия ее в деле не указывалась, по причине полной ненужности. Женщина, выйдя замуж, навсегда расставалась с ней. Словно рождалась заново.
Ванзаров попросил достать справочник «Монастыри России». Николя вытащил толстый пыльный том, который редко кто брал в руки.
– Поищите, есть Успенский монастырь в Ергушевском уезде?
Николя полистал оглавление и нашел. Монастырь был столь мал и находился в таком глухом углу, что не имелось даже его изображения. А все описание занимало с десяток строчек. Но это чрезвычайно порадовало Ванзарова. Он отчаянно потянулся, сгоняя сонную усталость, и подмигнул.
– Николя, друг мой, не желаете размяться классической борьбой? Я вас легонько покидаю. А можете и вы меня попробовать. Надо вам тренироваться уже.
Ради патрона Гривцов был готов на все, что угодно. Но только не служить чучелом для тренировок. Однажды согласившись, он потом неделю не мог ни шею повернуть, ни рукой двинуть, так славно приложил его к ковру драгоценный Родион Георгиевич. Одного раза было вполне достаточно. Николя вежливо, но твердо отказался, сославшись на насморк. К прочим испытаниям он готов был хоть сейчас.
– Тогда ожидайте указаний, к вечеру понадобитесь, – сказал Ванзаров.
Николя испросил разрешения вернуть дело в архив, а заодно сбегать в кофейню, получил согласие и столкнулся в дверях с Афанасием Курочкиным. Филер был так высок, что Гривцов не доходил ему до груди.
Афанасий степенно повесил шляпу, сел и принял самую почтительную позу. Но от него ждали не почтительности, а сведений. За вчерашний день он обошел все мастерские, что работали по металлу, и везде получал один и тот же ответ: никто не признавался, что изготовил дубликат ключа. Мастера в один голос заявляли, что такой ключ запомнили бы: старинный, требует особого подхода, таких уже не делают. Да и не всякий за такую работу возьмется. Болванку надо подходящую иметь. Курочкин выяснял, у кого такие болванки могли остаться. Ему назвали два адреса, где еще трудились очень старые слесари. Но и они, осмотрев ключ, задумчиво цокали и не признавались в своей работе. Выходило, что ключ был сделан не в столице. Или в таком месте, о каком даже филер не знает. Что-то вроде тайной мастерской, где фальшивомонетчики режут клише новых червонцев. Чтобы такое место найти, сил одного Курочкина не хватит. Весь отряд филеров на ноги поднимать надо. Да и какой толк: старые мастера фальшивых ассигнаций пилили гранит на каторге, а про новую поросль что-то не было слышно.
Курочкину было совестно, но у него ничего не вышло. Он взялся оправдываться, но Ванзаров эти мучения прекратил.
– Если вы, Афанасий, не нашли, значит, этого на самом деле нет, – заключил он. – Катапульту из сигарной коробки тоже никто не делал?
Афанасий только руками развел. Но эта новость не расстроила Ванзарова. Выразив благодарность, он просил быть наготове. Курочкин и его филеры могли вскоре понадобиться.
62
В полдень Вронские собрались в адвокатской конторе. Адвокат был маленький коренастый плешивый человек с черно-рыжеватою бородой, светлыми длинными бровями и покатым лбом. Лицо было умное, мужицкое, а наряд франтовской и дурного вкуса. Он заявил, что оглашение завещания требует присутствия всех родственников покойного. Ему объяснили, что прибыли все: сын Кирилл, брат Александр и его жена Вера. Были еще их дети, но они жили в Москве и, скорее всего, не упомянуты вовсе. Граф мало интересовался судьбой племянников. Адвокат объяснения не принял и потребовал, чтобы присутствовала дочь Вронского Анна Алексеевна. За Ани было послано, благо контора находилась в двух шагах от «Англии».
Ани приехала в своем обычном скромном платье, была тиха и спокойна. Вера улыбнулась и кивнула ей, вспоминая маленький сморщенный комочек, который показывала ей Анна Аркадьевна. Вера нашла, что девочка очень похорошела и чрезвычайно похожа на свою мать. Впрочем, черты Вронского она тоже подметила. Порода была видна во всем. Она даже решила пригласить ее погостить, чтобы завязать дружбу. Вера считала, что дети невиновны в грехах отцов.
Адвокат объявил начало оглашения. Прежде всего он сообщил, что старое завещание, которое граф составил лет десять назад, отменено. Вчера утром его сиятельство изволили лично прибыть в контору, чтобы собственноручно составить новое завещание. Оно было заверено по всей форме, оплачено гербовым сбором и вступило в законную силу. Адвокат спросил: есть ли какие-то вопросы и все ли понятно из сказанного? Наследники не нашли в его словах неясности. Тогда адвокат раскрыл большую кожаную папку, показал, что завещание скреплено его личной печатью, и сломал сургуч. Развернув лист, он зачитал последнюю волю графа Вронского. Она была достаточно краткой и не содержала двусмысленных толкований. Так что адвокат закончил чтение, нарочно медленное и обстоятельное, за какие-нибудь две минуты. Оглядев родственников и предчувствуя, что может произойти дальше, он спросил: всем ли понятно содержание.
– Это невозможно, это какая-то ошибка, – сказал Кирилл, обратившийся к дяде за поддержкой. Александр Кириллович не смотрел на племянника, сохраняя спокойствие.
– Тетя Вера, да хоть вы скажите! – потребовал Кирилл. Она только опустила глаза. – Да что же это! – не мог успокоиться он.
– Завещание точно указывает, что полагается сделать. Такова воля графа Вронского, и она не может быть оспорена, – обратился к нему адвокат.
Вронский не мог согласиться.
– Как можно за один день все изменить!
– Завещание может быть изменено и считается законным даже за час, что там, за минуту до смерти лица, если оно оформлено с соблюдением всех правил. В данном случае воля заверена адвокатом, то есть мною, а не двумя свидетелями, как в случае духовного, так что оспорить его не представляется возможным. Сожалею.
– Чудесно! Это просто великолепно! – вскрикнул Кирилл.
– Веди себя подобающим образом, – сказал Александр Кириллович, строго взглянув на племянника. – Это воля твоего отца. Мы обязаны ее принять, как есть.
– Принять, что меня оставили нищим?
– Поручик Вронский, держите себя в руках!
– Еще одно замечание, – вставил адвокат, наблюдая за бурей эмоций, что прорывалась на лицах этих господ, и получая от этого своеобразное удовольствие. – При моей помощи граф Вронский составил прошение на высочайшее имя о том, чтобы его дочь могла носить его фамилию и титул. Учитывая заслуги графа и его трагическую смерть, полагаю, что прошение будет удовлетворено в кратчайшие сроки.