Опасные игры
Шрифт:
«Что ж это такое творится в спорте?» — сам себе задал вопрос Римо, на бегу покачав головой, и, отбросив мысль о том, что обязательно должен выиграть, поставил перед собой единственную цель: вывести из строя этого немецкого сосунка.
Теперь, когда ему никто не мешал, Римо легко нагнал троих американцев на середине второго, последнего круга.
Когда он обошел их, толпа на трибунах заревела.
Шлихтер решил, что это поддерживают его, пока не увидел поравнявшегося с ним Римо. Выкатив глаза, он напряг все силы и попытался оторваться от Римо, но тот без всяких усилий продолжал идти наравне с ним.
— Все коммунисты — дерьмо, — бросил Римо.
Шлихтер не обращал внимания.
— Ты похож на Гитлера. Вы не родственники? — продолжал Римо.
Шлихтер метнул на него горящий ненавистью взгляд.
Они были уже у самой финишной прямой, и тут плавный размеренный шаг Шлихтера стал сбиваться. Римо почувствовал, что их догоняют американцы.
— Твоя мама по-прежнему крутится у Берлинской стены? — бросил Римо, подстраивая свой легкий шаг к шагу изнемогающего Шлихтера.
Шлихтер повернул голову и прошипел:
— Американский ублюдок!
Шлихтер попытался сосредоточиться на беге, но трое американцев были уже рядом.
— Гончий пес мясников-коммунистов, — сказал Римо. — Вспомни Венгрию, Чехословакию. Свободу Польше!
И тут случилось невероятное: Шлихтер остановился и бросился на Римо с кулаками. Римо увернулся и сойдя с дорожки, отбежал от немца, глядя, как в этот момент трое американских бегунов почти одновременно пересекли финишную черту. И только когда рев толпы оповестил о том, что состязание завершилось, Римо понял, что выбывает из дальнейших соревнований и теперь будет вынужден объясняться с Чиуном.
Оставшийся позади Шлихтер даже не пытался добежать до финиша. Перейдя на шаг, он сошел с дистанции и присоединился к товарищам по команде, которые тоже проиграли забег. Увидев, что они смотрят на него, Римо сделал им приветственный жест.
Затем он поздравил пришедших первыми американцев, и один из них обнял его.
— Здорово ты его уделал, парень. А ведь мог выиграть, как пить дать. Скажи, в чем дело?
— А, ребята, вы это заслужили, — ответил Римо. — К тому же вы стареете. Это ваш последний шанс. А я через четыре годика снова буду участвовать. Может быть, даже куплю спортивные тапочки, и тогда мне не будет равных.
Все трое, лет на пятнадцать моложе Римо, захохотали.
— Да, но мы в этот раз получим медали. А что получишь ты?
— Удовлетворение, — ответил Римо. — Это все, что мне нужно.
Затем обернулся и увидел Джози Литтлфизер, которая стояла в толпе, стекавшей на беговую дорожку. В ее взгляде он прочел боль и огорчение, что разочаровал своим поражением, — но даже это не могло заставить его пожалеть о случившемся.
Он пошел к ней и окликнул ее:
— Джози!
Но она отвернулась и, ринувшись напролом сквозь толпу, стала быстро удаляться.
— Джози! — крикнул он еще раз, но она не остановилась.
Первой его мыслью было, что через некоторое время она успокоится, но тут же пришла другая: «Ну, а если нет, пусть катится ко всем чертям».
И вдруг вспомнил, что, пока он тут стоит, размышляя о превратностях своей спортивной карьеры, Чиун охотится за убийцами.
«И черт побери его тоже, — сказал про себя Римо, — если он не оставит кого-нибудь на мою долю».
Глава пятнадцатая
Народ стекался в центр Олимпийской деревни, туристы и спортсмены переходили с одной спортплощадки на другую, из одного спортзала в другой, но Джек Муллин их не замечал.
Все его внимание было обращено на милицию и солдат, которые во множестве мелькали среди толпы, вглядываясь в лица, будто ища кого-то.
Муллин начинал нервничать. Подозвав своих помощников поближе, он сказал:
— Кажется, ребята, пора нам разложить по местам наши пакетики и сматываться. Согласны?
Он пробежал взглядом по равнодушным лицам. Ни у кого не дрогнул ни один мускул.
— Слишком много милиции, придется поторопиться. Разложите свои подарочки, как договорились, а я буду искать американца. Когда управитесь, встретимся на большой арене, там, где проводятся состязания штангистов. А теперь расходимся.
И четверо его сообщников поспешили прочь, а он двинулся в другую сторону — на поиски Римо.
Выходило так, что события развивались несколько быстрее, чем предполагалось, но это не беда. Муллин знал, что хороший командир — это тот, кто умеет перестраивать планы в зависимости от создавшейся ситуации. План — вещь хорошая, но выполнение его от "А" до "Я" возможно только в неком герметическом и замкнутом пространстве, а ему приходилось действовать в совершенно иных условиях.
Муллин терялся в догадках, где искать Римо. На стадионе он его упустил. Но он найдет его и убьет — и этим поставит точку. И тогда он со своими людьми отправится домой, и, если дальше все пойдет как надо, мятежный Джимбобву Мкомбу будет иметь хорошие шансы свалить правительства Родезии и ЮАР.
А потом Джек Муллин свалит Мкомбу.
«Теперь уже скоро, — подумал он. — Но сперва этот Римо Блэк и старый азиат».
Четверо мнимых спортсменов из Барубы, с набитыми взрывчаткой спортивными сумками, пробивались сквозь толпу, заполнившую Олимпийскую деревню.
И вдруг они остались втроем.
Один из них, тот, который выдавал себя за Самми Уоненко, вдруг почувствовал, как чья-то рука схватила его сзади за шею. Он хотел было крикнуть, чтобы позвать товарищей, но не смог издать ни звука. Когда рука его отпустила, он обернулся и увидел стоящего перед ним низкорослого пожилого азиата.
— Где ваш главарь? — спросил Чиун.
— А кто ты такой, чтобы это знать?
Чиун объяснил, кто он такой, шлепнув африканца правой рукой по щеке. Ничего подобного негру не довелось испытать даже во время его сегодняшнего короткого поединка на ринге, который закончился для него нокаутом в первом раунде. Лицо его точно вспыхнуло огнем, ему даже показалось, будто кожа на правой щеке вздулась волдырем и лопнула.