Опасный пациент
Шрифт:
– Гарри, я…
– Пожалуйста, не прерывайте меня. Это все очень серьезно. Тенденция номер три – миниатюризация. Вы и сами знаете. Компьютер, который в 1950 году занимал целую комнату, теперь имеет размеры не больше сигаретной пачки. А очень скоро он станет и того меньше.
Наступила пауза.
– Тенденция номер четыре, – начал Бенсон.
Росс выключила магнитофон и взглянула на Эллиса и Морриса.
– Нам это ничем не поможет, – сказала она.
Они не ответили, молча глядя на нее усталыми глазами. Росс обратилась к составленному ею списку.
"Бенсон
В последнее время Бенсон перестал появляться в клубе «Джекрэббит».
Бенсона беспокоит компьютер в Университет, б-це, установленный в июле 1969 г.".
– У тебя есть какие-нибудь соображения? – спросил Эллис.
– Нет, – ответила Росс. – Но мне кажется, надо поговорить с Макферсоном. – Она вопросительно взглянула на Эллиса. Тот безвольно кивнул. Моррис едва заметно пожал плечами. – Ладно. Я сама поговорю.
Часы показывали 4.30.
– Дело в том, – говорила Росс, – что мы исчерпали все возможные варианты. Время уходит.
Макферсон сидел за столом и смотрел на нее. У него был утомленный взгляд.
– И что вы хотите от меня?
– Сообщите в полицию.
– Полиция уже в курсе. Им сообщил обо всем их сотрудник. Насколько я понимаю, теперь на седьмом этаже не протолкнуться – кругом полицейские.
– Но полиции ничего не известно об операции.
– Господи! Да ведь полиция доставила его сюда для операции! Конечно, им все известно.
– Но они не знают деталей.
– Они не интересовались.
– И им ничего не известно о компьютерном прогнозе на шесть утра.
– А что именно?
Он ее раздражал. Ну и упрямец, черт бы его побрал! Он же прекрасно понимает, о чем идет речь.
– Я полагаю, они бы по-другому отнеслись к этому делу, если бы знали, что в шесть утра у Бенсона должен начаться припадок.
– Пожалуй, вы правы. – Макферсон тяжело поднялся с кресла. – Полагаю, теперь они перестанут видеть в нем сбежавшего преступника, обвиняемого в хулиганском нападении, а будут считать его сумасшедшим убийцей с проводами в черепе. – Он вздохнул. – В настоящий момент их задачей является его поимка. Если же мы расскажем им о Бенсоне все, они наверняка постараются пристрелить его.
– Но ведь речь идет о жизни невинных людей. Если компьютерная программа…
– Программа – она и есть программа. Пускай даже компьютерная программа. Она может реализоваться только после ввода команды, а команда в нашем случае состоит из трех стимуляций в разное время. Можно провести великое множество парабол через три точки. Можно экстраполировать ее самым различным образом. И у нас нет твердой уверенности, что он обязательно сорвется ровно в шесть. Если угодно, он вообще может не сорваться.
Она взглянула на развешанные по стенам кабинета графики. В этом кабинете Макферсон разрабатывал планы Центра, фиксируя стадии будущего развития на этих графиках – аккуратных и многоцветных. Она знала, что значат для него эти рисунки. Она знала, что значит для него Центр нейропсихиатрических исследований. Она знала, что значит
– Послушайте, Джан, вы говорили, что исчерпали все варианты. Но должен с вами не согласиться. Полагаю, у нас остается еще один вариант – ждать. Я полагаю, есть вероятность того, что он вернется в клинику, под наше крыло. И поскольку эта вероятность существует, я предпочел бы ждать.
– То есть вы не собираетесь заявлять в полицию?
– Нет.
– А если он не вернется и если во время приступа он снова совершит нападение на человека – вы что же, хотите, чтобы на нас посыпались все шишки?
– На меня шишки уже посыпались, – печально улыбнулся Макферсон.
Часы показывали 5.00.
6
Все устали, но никто не мог заснуть. Они остались в «Телекомпе», наблюдая за новыми компьютерными выкладками, колонка которых неумолимо приближалась к критическому рубежу на оси времени. Часы показывали 5.30. Потом 5.45.
Эллис искурил всю пачку и пошел за новой. Моррис сидел, уткнувшись в журнал, но страницы не переворачивал. Время от времени он поглядывал на настенные часы.
Росс нервно ходила по кабинету и смотрела на восход за окном. Небо розовело над тонкой коричневатой полоской смога на востоке. Вернулся Эллис с сигаретами.
Герхард оторвался от компьютеров и стал делать всем кофе. Моррис встал и, подойдя к Герхарду, наблюдал за его манипуляциями. Молча, не предлагая помочь. Просто стоял и смотрел.
Росс прислушалась к тиканью настенных часов. Странно, что раньше она никогда не замечала их тиканья: ведь звук был довольно громкий. И каждую минуту раздавался металлический щелчок: минутная стрелка перескакивала на очередную точку. Этот звук нервировал Росс. Она сосредоточила внимание на часах, дожидаясь громкого щелчка на фоне тихого тиканья. Точно навязчивая идея, подумала она. И стала припоминать прочие психические расстройства, пережитые ею в прошлом. Ощущение «дежавю» – иллюзия, что уже однажды была там, где оказалась впервые, деперсонализация – ощущение, что она смотрит на себя со стороны из толпы людей, ассоциации, галлюцинации, фобии. Между здоровьем и болезнью, между здоровой психикой и расстроенной не было четкой грани. Это своего рода спектр, и все люди располагаются в какой-то его точке. Какое бы место ты ни занимал на этом спектре, остальные все равно будут смотреть на тебя как на диковинку. Им Бенсон казался странным, а сами они, безусловно, казались странными Бенсону.
Ровно в шесть утра все встали и как по команде устремили глаза на циферблат на стене. И ничего не случилось.
– Может быть, это произойдет в 6.04, – сказал Герхард.
Они стали ждать.
На часах было четыре минуты седьмого. И все равно ничего не случилось. Телефон не зазвонил, посыльный не постучал в дверь. Ничего…
Эллис сорвал целлофановую обертку с пачки сигарет и скомкал ее в кулаке. От этого звука Росс чуть не вскрикнула. Он начал играть с целлофаном, комкая и расправляя его в ладони. Она заскрипела зубами.