Опасный соблазн
Шрифт:
— Твоя кузина может быть страшно упрямой. В ней это чисто камероновское, ты должен согласиться. — Тереза казалась несчастной. — Мне хотелось бы сказать тебе то, что ты желаешь услышать, Эйдан, так как мы с Джулией добрые подруги. Но не могу ничем тебе помочь — из нее теперь слова не вытянешь. Ты не единственный, кто лишился ее доверия.
Джулия страдала. Он знал это. Одно дело, когда родитель долго болеет, потом умирает, и совсем другое, когда он становится жертвой жестокого, ничем не мотивированного убийства. А потом вслед за первой произошла вторая трагедия, тут кто угодно обезумеет. Не оказалось ни одного свидетеля
— Не думаю, что сейчас имеет смысл обсуждать ее чувства, потому что она уже потеряна для меня, — пробормотал Эйдан.
Тереза слегка придвинулась к нему:
— Вокруг много других женщин, Эйдан. Они считают тебя прекрасным человеком, которым ты и являешься. Джулия приходится мне близкой подругой, да, но я скажу, что она сглупила, выскочив замуж за Маккрея. Зато этот ее опрометчивый поступок сделает счастливой другую женщину, которая любит тебя.
Несмотря на то что Эйдан всегда относился к Терезе только как к другу, он немного удивился ее горячности и выражению карих, как ириски, глаз. Поневоле ему бросилось в глаза низкое декольте, открывавшее большую часть ее женских прелестей, а тут еще она чуть-чуть наклонилась под определенным углом и позволила ему заглянуть за вырез платья. Всю свою жизнь Эйдан любил только Джулию, поэтому он никогда даже не задумывался о других женщинах всерьез. Учитывая его нынешние переживания, попытка подстегивать в нем интерес, которого он не испытывал, была откровенно неудачной. Откашлявшись, Эйдан ответил нейтрально:
— Я признателен тебе за доверие, Тереза. Благодарю тебя и вашу семью за то, что вы не поверили слухам и остались с Камеронами в трудную минуту. Мы с твоим братом дружим уже долгое время.
На ее лице промелькнуло выражение, похожее на неудовольствие, она откинулась на спинку стула, с притворной скромностью опустив ресницы.
— А зачем еще нужны друзья, Эйдан?
Робби постоял секунду перед дверью, удивляясь себе. Неужели страстность молодой жены и ее обезоруживающая красота так подействовали на него, что ему изменило всегдашнее здравомыслие? В течение ужина — а мероприятие оказалось долгим, с нескончаемой переменой блюд, плюс еще утомительные гости, которые, очевидно, часто здесь бывали, — ему бросилось в глаза, что Эйдан Камерон даже в малой степени не пытался быть вежливым. Робби принимали здесь только потому, что это был дом и Джулии тоже. Даже слуги смотрели на него как на чужака. Их почтительность была в лучшем случае равнодушной.
Так какого черта он навязывается человеку, который явно считает его своим врагом? Потому что, откровенно признался себе Робби, резко постучав в тяжелую деревянную панель, тревожные обстоятельства влекли его к себе, как цветы влекут пчел. Его кузен Йен поговаривал, что Робби легче заставить не смотреть вслед красивым девчонкам, чем не дать ему оказаться в опасной ситуации и бросить вызов судьбе.
Когда в ответ на низкий рык он открыл дверь и вошел в комнату, Эйдан Камерон поднял голову и весь подобрался. Он ждал кого угодно, но только не Робби, что было не так уж и удивительно. Сидя за огромным столом, вырезанным из цельного куска дерева, с кипами бумаг и открытым гроссбухом перед собой, Камерон никак не ждал этого визита.
— Маккрей, какого
— Это все еще числится в моих планах на сегодняшний вечер, — невозмутимо ответил Робби. — Тем не менее, мне хотелось бы поговорить с вами, если позволите.
— Если вы собираетесь обсуждать наследство Джулии, то не стоит и начинать…
Робби резко оборвал его:
— Я уже все обсудил со стряпчим вашего покойного дядюшки, Камерон, и пришел к вам совсем не из-за денег.
Откинувшись на спинку кресла, Эйдан прищурился:
— Но вы же признались, что женились только из-за них.
— Все немного сложнее, но в принципе да. — Робби послал ему сардоническую улыбку. — Скажите мне, Камерон, как бы вы поступили, если бы прекрасная девушка подстерегла вас ночью возле вашего дома и предложила бы свое состояние, а заодно возможность ложиться с ней в постель, когда вы пожелаете?
На улыбку Эйдан тоже ответил улыбкой, которая больше походила на оскал.
— Если бы я был завзятым распутником, то согласился бы не задумываясь.
Услышав оскорбительный намек в свой адрес, Робби снова подумал, что ему ни к чему вести разговоры с этим человеком, но заставил себя не двинуться с места и только вскинул бровь.
— Я женился на ней, дал ей свое имя, пообещал защищать ее, и дело здесь не в моей алчности и похоти. Наши отцы были друзьями. Для меня это что-то значит. При мне девушка будет в безопасности. Я поклялся ей в верности, а она родит мне детей. Можете потребовать от меня большего? Моя шпага к ее услугам, и я готов умереть ради нее. Вы наверняка слышали много разного обо мне, Камерон, но никто не мог упрекнуть меня в бесчестии.
Последовала короткая, напряженная тишина. Потом Эйдан кивнул головой, его серебряные глаза смотрели настороженно.
— Да, — мрачно подтвердил он. — Все только и говорят о вашей храбрости и благородстве, Маккрей. Но не ждите от меня, что я встречу вас с распростертыми объятиями. Джулия должна была принадлежать мне.
— Мне это известно. — Робби выразительно посмотрел на стакан, стоявший на столе с графином. — Это виски?
— Хотите выпить вместе со мной? — Эйдан покачал головой и недоверчиво улыбнулся. — Вы смелый человек, Маккрей.
— Я здесь потому, что не считаю вас виновным в смерти вашего дяди и кузена, — мягко объяснил Робби. — Поэтому самое меньшее, что вы сейчас можете сделать для меня, — это предложить стаканчик виски, и мы все обсудим. Что скажете, Камерон? Лично я ничего не имею против вас. Если возможно найти ответы, которые нужны Джулии, чтобы успокоиться и пережить потери, я не пожалею на это сил.
— Вы хотите сделать ее счастливой? Странное заявление от человека, который женился на ней ради ее денег и тела.
— Ее красота — это еще не все, Камерон. Она деятельна, сообразительна, у нее быстрый ум, — признал Робби, криво усмехнувшись. — И острый язычок.
— Это точно, — пробормотал Эйдан. Поколебавшись пару мгновений, неохотно кивнул: — Усаживайтесь. Сейчас налью вам виски.
Напротив стола стояло большое кожаное кресло, в него-то Робби и опустился. Приняв в руки стакан ароматного напитка, он откинулся на спинку и вытянул ноги. Потом сделал солидный глоток и поднял брови.
— Что ж, перейдем к делу. Расскажите мне, что все-таки случилось с вашим дядей?