Операция 'Б'
Шрифт:
Неожиданно, вспоров темноту, справа взвилась красная ракета. Она рассыпалась над хутором, где стояли два дальних бомбардировщика. За ней взметнулись еще три ракеты, направленные точно на стоянки ДБ-3. Жаворонков вначале не мог сообразить, что происходит, потом догадался: вражеские лазутчики под покровом темноты пробрались к аэродрому и теперь ракетами наводят свои бомбардировщики на советские самолеты.
– Черт знает, что происходит!
– выругался он.- Не так скоро поймаешь лазутчиков, "юнкерсы" успеют отбомбиться.
– А если и нам пускать
– услышал Жаворонков голос адъютанта.
Майор прав. В самом деле, надо попытаться. Дезориентировать вражеские бомбардировщики. Жаворонков всем корпусом развернулся к Бокову, приказал:
– Мигом к дежурному! Передать на все посты и зенитные батареи: включиться в "иллюминацию"!
Адъютант растворился в темноте, и вскоре вокруг аэродрома и в удалении от него заполыхали красными всполохами ракеты.
– Здорово придумано!
– вырвалось у Преображенского.- Поди разбери, какие свои, а какие чужие.
Послышались глухие взрывы осколочных бомб. "Юнкерсы" решили освободиться от груза - не возвращаться же с ним на аэродром. Несколько бомб все же упали возле стоянок ДБ-3, правда, не причинив им вреда. Остальные бомбы разорвались в стороне от огневых позиций зенитных батарей: зенитчики особенно усердствовали в пуске ракет.
"Юнкерсы" еще довольно долго кружили над Кагулом. И Жаворонков лишь тогда с облегчением вздохнул, когда завывание их моторов стихло. На аэродроме наконец снова установилась тишина, пора бы и отдохнуть, ведь вечером предстоял налет на Берлин с ФАБ-1000 на внешней иодвеске.
Однако спать не пришлось. Донеслись короткие автоматные очереди -стреляли в западной части аэродрома, где стояли у хуторов четыре ДБ-3.
– Что такое? Почему стрельба?!
– встрепенулся усталый Жаворонков.- Неужели фашисты выбросили десант?
Мысль о вражеском воздушном десанте встревожила его. Охрана у стоянок бомбардировщиков незначительная, едва ли она сможет отразить нападение немецких парашютистов.
Появился точно из-под земли начальник особого отдела Береговой обороны Балтийского района старший политрук Павловский. На двух машинах с добровольцами из эстонского истребительного отряда он только что приехал из Курессаре.
– Это кайтселиты стреляют,- пояснил Павловский.
– А кто такие эти кайтселиты? спросил подошедший Коккинаки.
– Местные националисты. Это они подавали ракетами сигнал немцам. Но мы сейчас их приведем в порядок...
– От кирхи начинайте прочесывать лес, товарищ старший политрук,- подсказал Куйст.
– Так и сделаем!
– Павловский так же внезапно скрылся в темноте, как и появился.
– Оказывается, вам ни днем ни ночью не приходится скучать, Семен Федорович,- посочувствовал Коккинаки.
Редкая стрельба продолжалась всю ночь. Лишь утром отряду Павловского удалось загнать кайтселитов в лощину и вынудить сложить оружие.
Днем, в то время как инженеры, техники, мотористы и оружейники готовили ДБ-3 к вылету на Берлин, экипажи отдыхали, восстанавливая силы после
Старший инженер Баранов после тщательного осмотра двигателей доложил, что только две машины могут взять на внешнюю подвеску ФАБ-1000 или по две ФАБ-500 - капитана Гречишникова и старшего лейтенанта Богачева из армейской авиагруппы. Двигатели остальных самолетов выработали положенные моторесурсы, поэтому посылать их с полной бомбовой нагрузкой слишком рискованно.
– А как в Асте у Щелкунова и Тихонова?
– спросил Коккинаки.
– Там дела обстоят еще хуже,- ответил Баранов.- Из своей эскадрильи капитан Тихонов может послать сегодня лишь одну машину - старшего политрука Павлова. А из группы Щелкунова пойдут два экипажа: сам майор и только что прилетевший после замены моторов на его самолете капитан Юспин.
Коккинаки стало не по себе от доклада старшего инженера. Но не верить ему было нельзя, он непосредственно отвечает за подготовку машин к полету.
– Ладно, для начала пусть идут эти самолеты,- согласился он.
Тысячекилограммовую бомбу подвесили на ДБ-3 капитана Гречишникова, а две пятисотки дали на ДБ-3 старшего лейтенанта Богачева. Поскольку Богачев впервые летел на Берлин, Преображенский решил послать с ним опытного штурмана из морской авиагруппы. Выбор пал на лейтенанта Шевченко, хорошо изучившего маршрут. Жаворонков согласился.
Вылет назначался за полтора часа до темноты.
Жаворонков и Коккинаки направились на старт, где уже распоряжался капитан Комаров. В воздух поднялись "чайки", прикрывая ДБ-3 от возможного нападения немецких истребителей.
Первым, как и было решено, взлетал Гречишников.
Капитан Гречишников спокойно воспринял решение командующего ВВС флота послать на Берлин его дальний бомбардировщик с ФАБ-1000 на внешней подвеске. Он понимал, что опасность их экипаж подстерегает большая, начиная со взлета. Сам он, как и все остальные его товарищи, на совещании с представителем Ставки выступил против полетов с тысячекилограммовой авиабомбой. Но приказ есть приказ. Кому-то надо попробовать первым. Если уж командир полка полковник Преображенский, которому он беспредельно верил, дал согласие на эксперимент, то дело далеко не безнадежно. Действительно, а почему бы не летать на Берлин с ФАБ-1000? Ведь пока они в авиагруппе особого назначения верили лишь расчетам, а вот практика может все изменить.
В отличие от летчика штурман старший лейтенант Власов откровенно нервничал. Сам, добровольно, он никогда бы не полетел на Берлин с таким страшилищем на борту, как ФАБ-1000, риск считал неоправданным и про себя нещадно ругал тех, кто посылал их экипажи на эксперимент, особенно представителя Ставки Коккинаки.
– Повезло нам сегодня, Василий Алексеевич,- с обидой в голосе пожаловался он.
– Как утопленникам...
– Не накликай беду,- усмехнулся Гречишников, понимая состояние штурмана.Плохая примета...