Операция «Хаос»
Шрифт:
— Вижу, что Сулейман ибн Дауд не напрасно заточил тебя.
Возвращайся в свое жилище и никогда не выходи из него снова, иначе гнев Небес поразит тебя!
Ифрит презрительно усмехнулся:
— Знай, что Сулейман-мудрый уже три тысячи лет, как мертв, — парировал он. — Долгие и долгие годы провел я в тесной темнице. Я, для которого не было никогда преград ни на Земле, ни в небе! И вот сейчас, наконец, я получу свободу, и узнают мощь моей мести хилые потомки Адама!
Он указал на невидимую преграду. Невидимая, но в ней несколько миллионов «пси». Она надежно удержит
— О, ты бесстыжая, обнажившая свое лицо проститутка, с волосами, как пламя ада! Знай, что я — Рашид Могучий, победитель Птиц Рух! Приблизься ко мне, и сразись, как мужчина!
Я пододвинулся ближе к девушке, шерсть на моем загривке поднялась дыбом. ладонь, коснувшаяся моей головы, была холодной.
— Параноидальный тип, — шепнула Вирджиния. — Большинство этих вредоносных порождений Низших Миров — психопаты. А этот еще и глуп. Надо как-нибудь схитрить, это наш единственный шанс. У меня нет никакого волшебства, которое напрямую заставило бы его подчиниться. Но… — уже громко ифриту. — Замолчи, Рашид, и выслушай меня. Я тоже принадлежу к твоей расе и требую соответствующего к себе отношения.
— Ты? — он фальшиво и громко расхохотался. — Ты из расы Марида? Ну, ты, обладающая лицом, похожим на рыбью морду, если подойдешь ближе, я докажу, что ты не годишься на…
Остальное он изобразил жестом. Но было бы не по-джентельменски воспроизводить здесь это.
— Нет, выслушай меня, — сказала девушка. — Хорошо, смотри и внимай мне.
Она сделала пассы и произвела формулу. Я узнал заклинание, которое не позволяет произнесшему его солгать во время важного для него разговора, хотя в наших судах не используют этот способ, но я знал, что он применяется во время судебных разбирательств в других странах.
Демон тоже понял, что это такое. И я сообразил, что сарацинские эксперты накачали его английским (это повышало его боевую эффективность), добавили отрывки сведений о современном мире.
Ифрит угомонился и начал внимательно слушать.
Вирджиния сказала подчеркнуто:
— Теперь я ничего не могу говорить, кроме правды. Ты согласен, что предмет и его обозначение — есть одно и то же?
— Да, — прогрохотал ифрит. — Это общеизвестно.
Я почуял облегчение. Первое препятствие взято! Его не обучали принципам научной магии! Хотя, разумеется, имя находится в симпатической связи с предметом (на этом основании заклинания и многие другие методы колдовства), но Кораибский (уже в текущем столетии) доказал, что слово и обозначение им объекта — не идентичны.
— Прекрасно, — сказала Вирджиния. — Мое имя Джинни.
Он уставился на нее в изумлении:
— Это действительно твое имя?
— Да. Будешь ли ты теперь меня слушать? Я пришла дать тебе совет. Ты знаешь, я обладаю могуществом, и я отдаю его на милость Аллаху Всемогущему, Всезнающему, Сострадающему.
Он сердито сверкнул глазами. Но, согласившись, что она принадлежит к его роду, ему приходилось сдерживать свою грубость. И даже проявлять готовность быть галантным.
Она не могла лгать, давая ему совет. Ему ив голову не пришло, что советуя, ей достаточно было кое о чем умолчать.
— ладно, продолжай, если хочешь, — прорычал он.
Известно ли тебе, что завтра я отправляюсь в поход, чтобы уничтожить сонмище язычников? — сказанное подстегнуло его мечты о славе. — Я разорву и растопчу их. Я разотру в мелкий порошок и освежую.. Они узнают мощь Рашида яркокрылого, яростного, безжалостного, мудрого…
Вирджиния терпеливо ждала, пока он перечислял все эти прилагательные, потом мягко сказала:
— Но, Рашид, зачем ты должен убивать, разрушать и вредить? Ты не получишь взамен ничего, кроем ненависти!
В его рыке прорезался скулежный визг:
— Айе, ты говоришь правду! Весь мир ненавидит меня! Все злоумышляет против меня! Никогда Сулейман не пленил бы меня!
Что бы я не пытался сделать, всему препятствовали завистливые злопыхатели. Айе, но завтра придет день расплаты!
Вирджиния недрогнувшей рукой зажала сигарету и выпустила дым в ифрита:
— Как можешь ты доверять эмиру и его приспешникам? Он тоже твой враг. Все, что он хочет — чтобы ты сделался послушным оружием в его руках! А затем — обратно в бутылку!
— Почему… почему? — тело ифрита распухло так, что заскрипел искривляющий пространство барьер.
Из ноздрей его с треском вылетели молнии. Сказанное Вирджинией не приходило ему в голову. Особым умом его раса не отличается. Но, разумеется, грамотный психолог способен понять, к чему приведет параноика его логика.
— Разве ты не ощущал вокруг себя враждебности на протяжении всей своей долгой жизни? — быстро продолжала Вирджиния. — Вспомни, Рашид, вспомни. Чем встретил тебя этот злобный, завистливый мир — это была жестокость, разве не так?
— Айе… Так и было, — похожая на человеческую, голова склонилась, голос упал до еле слышного шепота. — Меня ненавидели с самого детства… Айе, моя собственная мать ударила меня крылом так, что сбила с ног!
— Возможно, это получилось нечаянно, — сказала Вирджиния.
— Нет. Она всегда предпочитала моего старшего брата…
Деревенщину!
Вирджиния села, закинув ногу на ногу.
— расскажи мне об этом, — попросила она и в ее голосе звучало сочувствие.
Я почувствовал, как ослабела страшная сила, изнутри распиравшая барьер. Ифрит опустился на свои окорока, глаза полузакрыты. Он вновь разворачивал в памяти происшедшее за миллионолетие. А вела его туда, направляя, Вирджиния. Я не понимал, что она задумала. Она наверняка не смогла бы провести психоанализ всего лишь за ночь. Но…
— Айе… мне было всего лишь три сотни лет, когда я упал в яму… наверное, ее вырыли враги!
— Конечно, ты вылетел из нее? — мурлыкала Вирджиния.
Ифрит завращал глазами. Физиономия его вздернулась и, покрывшись морщинами, стала уродливой.
— Я сказал, что это была яма!
— Но, во всяком случае, не озеро? — сочувственно справилась Вирджиния.
— Нет! — с его крыльев посыпались молнии, грохнул гром. — Но хоть и не эта распроклятая мерзость…, но, нечто темное, мокрое… нет, даже не мокрое. Это был какой-то обжигающий холод.