Операция «Химера»
Шрифт:
— Марь Филипповна, — робко подал голос Димитрий, — вы не увлекайтесь, у вас сейчас тот край стола перевесит и все на пол съедет.
— Ишь ты, умный какой! — чуть не плача, взвилась Марь Филипповна. — Ну а что делать–то? Что мне делать, чтобы все хорошо сели? Верка дочку с собой приведет, ее куда распределить прикажешь? Стульев–то всего три, мне ребенка на диван садить, чтобы она подбородком на столе чаевничала? Раньше так хорошо было, пока еще два стула прошлая проверка не сломала! Да и поили мы их вдвоем с управдомом, никого с улицы в дом не тащили.
— Боже мой, Марь Филипповна, — с облегчением предложил
— Сидеть! — страшным шепотом приказала та. — Грамота тебе нужна? Нужна! Инспектор лично тебя приглашал? Приглашал. К тому же, кого я на чертов гвоздь посажу, завхоза, что ли?
Рой больше не мог в одиночку давиться хохотом, делая вид, что все еще отмывает руки после удачно–неудачной прогулки.
— Марь Филипповна! — крикнул он из ванной. — Давайте я, чтобы не бездельничать, хоть табуретки вам с кухни, что ли, притащу — тоже в приготовлениях поучаствую.
Судя по воцарившейся тишине, Марь Филипповна довела–таки Димитрия до сердечного приступа — волосы на себе рвать начала, или еще как эмоции выражала, но затихли оба. Рой пожал плечами и на всякий случай заглянул в комнату.
— Точно, тубаретки, я про них забыла, — абсолютно обычным тоном согласилась Марь Филипповна. — Несите.
Димитрий на Роя не среагировал — сидел, вытянувшись в струнку, и смотрел четко перед собой, как человек, впавший в одну из разновидностей кататонического расстройства.
Сразу захотелось попросить Марь Филипповну провести для них с Ериком профессиональный мастер–класс. Просто, чтобы знать, чем и как можно за одну секунду довести человека до такого состояния, имея при себе из подручных средств только полный стол жратвы и упомянутый стул с гвоздиком.
Рой, к примеру, при всем своем богатом опыте подобного результата гарантировать не мог.
Марь Филипповна дождалась, пока Рой отправится на кухню и зашипела на грани слышимости:
— Я сейчас за Верочкой сбегаю, время уж все вышло, а она не идет. Точно застеснялась или передумала. А ты сиди тут и не смей ничего без меня пробовать, понял?
Димитрий сглотнул так, что Рой без дополнительных усилий через стену его услышал.
— Понял, — уныло ответил он.
— Еще капнешь на салфетку раньше времени, а где я тебе другую возьму? И так еле–еле шесть штук нашла, из старых запасов вытащила. Думала, пойдем с инспектором по магазинам, удастся салфеточек прикупить, а то и туалетной бумаги, — Марь Филипповна тяжко вздохнула под старательный скрип неспешно выдвигаемых Роем табуреток. — Так не захотел он по магазинам–то, решил с народом пообщаться, то есть, с вами. Неправильный он какой–то, — подвела она итог, — слишком уж правильный. Ну да ладно, мы его самогончиком задобрим, пирожками–салатиками умаслим, закусочками разогреем…
В дверь деликатно позвонили. Рой без всякой магии мог бы поклясться, что пришла Вера Дмитриевна. Удивительно, но звонок, орущий хуже павлина в заповедном парке, когда им пользовалась Марь Филипповна, сейчас прозвонил тихо и бесцветно–тревожно.
Ощущение как от ночной бабочки, вроде бы абсолютно безобидной и бесшумной, но с толстым мохнатым брюшком и неприятно цепкими лапками.
— Бегу–бегу, — заорала Марь Филипповна через коридор, пропуская Роя с табуретками, очевидно, опасаясь, что Вера Дмитриевна, не получив срочного ответа, так же деликатно, как делает все остальное, вздохнет, развернется и уйдет. — Верочка, проходи, — рассыпалась она в прихожей, — вот сюда, на кухню, редисочку положи, я потом ее сама почищу–нарежу, а ты, Адочка, моя хорошая, ножки вытерла? Так беги в ванную, скорее, руки мой. За стол, все за стол! — скомандовала она, ощутимо повысив градус нервозности до критического.
Ну точно, психованные. Будто не в тесном домашнем кругу посидеть собрались и за жизнь поговорить, а военный парад проводить, и после фуршет для захватчиков устраивать. Откуда столько шума? Все же свои, за исключением Роя, который уже не знал, что сделать, чтобы дать понять, что в роли инспектора он совершенно адекватен.
Ещё, что ли, салата с газировкой, то есть, окрошки, похлебать? Только теперь уже на глазах у всех собравшихся, чтобы в племя приняли.
— Самогон, — подсказал из своей импровизированной переноски Ерик, передав изображение пузатой емкости, мирно дожидающейся своей участи на столе у завхоза.
— Да у меня при внедрении в банду упырей таких сложностей не возникало, — пожаловался ему Рой, громоздя попутно табуретки на указанные Марь Филипповной места.
Сочувствия не дождался, потому как Ерик, похоже, приехал на конечную станцию.
— А мне доктор в нашей больнице говорила, что у каждого должно быть свое полотенце, — с непосредственностью самой юной молодости выдала Ада, ворвавшись в комнату и с разгона едва не налетев на стол.
Энергия из нее била ключом, девочка разве что не подпрыгивала на ходу, хотя очень старательно себя сдерживала — Рой ее усилия отчетливо ощущал.
— Доктор погорячилась, — возразил он, пока Марь Филипповна с Верой Дмитриевной застыли в дверях, остро переживая момент неловкости из–за отсутствия в ванной ведомственной тридцать третьей достаточного количества полотенец для всех гостей дорогого инспектора. — По новейшим исследованиям абсолютная стерильность хороша лишь в операционной, — продолжил свою мысль Рой. — А в обычной жизни излишняя забота о чистоте приводит к нарушениям в работе иммунной системы подрастающего поколения.
— Это вы с кем сейчас говорили? — восхищенно спросила Ада, крутнувшись на месте так, что недлинная юбочка на миг встала колоколом. Ради неожиданной вечеринки Вера Дмитриевна принарядила дочку в цветастое платье, явно очень им обеим нравящееся.
— Точно, Адочка, — спохватилась Вера Дмитриевна, — нам с тобой врачи в городской больнице тоже что–то такое рассказывали, помнишь? Когда советовали пол хлоркой с марганцовкой три раза в день не мыть. Извините, — мельком кивнула она Рою, пока тот наблюдал представление под названием «ромашки спрятались, поникли лютики» в исполнении жизнерадостной Ады, — мы не любим вспоминать о прошлом.
Рой впервые сталкивался с ребенком, сознательно отказывающимся поговорить о выпавших на его долю испытаниях. Обычные дети, дай только возможность, с удовольствием живописуют всякие страшные ужасы вроде всмятку разбитых коленок и вылитых на них литрах зеленки. Похоже, девочке действительно серьезно досталось. Не преувеличила Марь Филипповна, когда расписывала целительность местного свежего воздуха и в качестве примера привела выздоровевшую дочку Веры Дмитриевны.