Операция «Химера»
Шрифт:
— Рой Петрович, районный инспектор, — судя по голосу, Марь Филипповна расплылась в соответствующей ситуации улыбке и гордо добавила: — Из центра.
— Лучше встань, — посоветовал Ерик, от избытка чувств, едва не сковырнувшись с занавески.
Рой и без него прекрасно понимал, что в положении сидя, с вывернутой навстречу новому гостю шеей, выглядит одновременно и глупо, и грубо. Выхода здесь два: отвернуться и остаться сидеть, провожая снисходительным взглядом шествие Николая до выделенного места, или последовать
И первый, и второй варианты — каждый — имели и свои плюсы, и свои минусы.
Роль хама позволяла многое: задавать бестактные вопросы, провоцировать, а также иметь возможность в любой момент избавить общество от кого–либо из присутствующих, причем в любых комбинациях. Минусы состояли в сложности налаживания дальнейшего душевного общения с главным подозреваемым. А также в излишне резком для ранее собравшихся переходе от вежливой адекватности к грубоватому и снисходительному панибратству.
Рой выбрал второй вариант, простецкий — пока что. Первый он приберег на крайний случай, тем более что необходимый для постепенного преображения катализатор уже красовался на столе, скрывая градусы под личиной мутноватого содержимого.
— Можно просто Рой, — легко поднявшись и выпрямившись во весь рост.
Развернувшись к Николаю, он первым протянул руку для рукопожатия, добавив в глаза смешинки, но не улыбаясь. Тоже — пока что.
— Николай, — мрачно буркнул тот.
Явно чтобы хоть что–то сказать, а не просто молчать в ответ.
Со стороны Ерика, наблюдавшего общую картину, прилетело сравнение с двумя здоровенными дворовыми псами–кобелями. Расположившаяся в некотором отдалении стая, строго фиксировала каждый нюанс встречи: нос к носу, но на приличном расстоянии. Каждый напряжен, зато в себе вполне уверен.
— Лучше бы с волками сравнил, — попенял Рой напарнику.
Ерик изобразил мысленное почесывание в затылке, поколебался и остался при своем.
— Общий план, живо, — потребовал Рой, улыбнувшись все–таки завхозу, чтобы удержать мгновение.
— Есть! — одновременно с картинкой влетело в голову.
Физрук–Димитрий вежливо наблюдал за происходящим, явно надеясь, что больше никаких лекций читать не придется. Вооруженная ложкой Марь Филипповна с сомнением прикидывала высоты, взятые общими усилиями парения архитектурной мысли, вместительностью тарелки и плотностью подручных строительных материалов. Ада вертелась на стуле, то и дело задевая локтем Веру Дмитриевну, а сама Вера Дмитриевна упорно смотрела перед собой.
— Спасибо, — дал отбой Рой Ерику, умудрившемуся ко всему прочему выцепить еще и намек на инстинктивную ответную улыбку, дрогнувшую в уголках губ сурового завхоза.
То есть, с рефлексами у главного подозреваемого пока все в порядке. Оно и понятно: нормальный человек в нормальном состоянии не способен не отреагировать на некоторые вещи. Такие, к примеру, как зевок или та же улыбка.
— А теперь и за знакомство не грех, — радостно объявила Марь Филипповна, очевидно прикинув, что если добавить еще хотя бы кусочек, сооружение на тарелке попросту рухнет, как карточный домик. — Проходи, Коля, садись, я вот тебе тут немножко для разгона положила, винегретик, правда, не уместился, ты кушай, кушай, потом еще добавлю. Селедочку тоже, но это и попозже можно, — катясь к своему месту, уже тише пробормотала она.
— Нам пора, — под шумок, образовавшийся вокруг церемонии усаживания Николая, прошелестела Вера Дмитриевна.
Говорила она в тарелку, поэтому услышали ее лишь Рой и Ада, которой, очевидно, эта реплика и предназначалась.
— Хорошо, мамочка, — звонко, хоть и без особой радости в голосе, покладисто согласилась Ада.
Рой, все еще не определившийся с модусом — радушный хозяин или повод для банкета — а потому использовавший сразу оба, сразу возражать не стал. Все, что хотел, на данный момент он уже выяснил. Зато Марь Филипповна на миг отвлеклась от перекладывания содержимого блюд из ведерных салатников в тарелки Роя и Димитрия, и деловито распорядилась:
— Дверьки не запирай, я сейчас дорогих гостей попотчую, к тебе забегу, чтобы ребенка звонками не разбудить.
Рою вместе с Ериком оставалось лишь диву даваться умению удивительной боевой женщины так построить предложение, чтобы очевидный шантаж сразу и надежно перекрывал все пути для возможных возражений. Подтекст сомнений не оставлял: вздумаешь уйти от разговора под благовидным предлогом, станет только хуже.
Кстати, Вера Дмитриевна, похоже, сразу поняла, что сопротивление бесполезно. Скорее всего, сказалась обширная практика предыдущего общения.
— А не рано еще? — осведомился Рой у предполагаемой бессловесной жертвы. В основном из желания посмотреть, что предпримут собравшиеся.
Ожидания оправдались более чем полностью. Завхоз Николай аккуратно выкапывающий вилку из дефицитной салфетки, помрачнел еще больше и впрямую уставился на Роя исподлобья. Девочка Ада даже на стуле ерзать перестала: замерла от мгновенно вспыхнувшей надежды. Бесхитростный физрук осторожно сдвинулся назад вместе с избавленным от дефектов табуретом, видимо, уходя с линии огня.
Зато Марь Филипповна выглядела так, словно рядом взорвалась предназначенная только ей петарда — полуошеломленной, полуосиянной.
— Все думают, что ты попался на обаяние Веры Дмитриевны, раз пытаешься ее удержать, — пояснил с занавески Ерик то, что и так было очевидно.
И только сама Вера Дмитриевна не отреагировала никак. В смысле, отреагировала, конечно, но совершенно индифферентно, словно не заметив, что Рой оказался на перекрестье взглядов, как в ящике у фокусника во время трюка с протыканием шпагами.