Операция «Остров Крым»
Шрифт:
– И вы решили подать сигнал к началу войны?
– Боб, я его не подавал! Хотите, на Библии поклянусь, хотите – на полиграфе проверку пройду: я его не подавал!
– А что же вы делали на Роман-Кош?
– Отстреливался.
– Ладно… – Боб замолчал. Дверь открылась и на пороге возник «плечистый в талии» подполковник Ставраки. Знаменитые на всю дивизию усы обвисли от дождя.
– Это он? – спросил подпрапорщик.
– Он, – выдохнул Ставраки. – Арт, вы просто неповторимы. Вам мало газетной славы, вы решили обаять телевизионщика?
Верещагин встал.
– Я не выбирал себе компанию, сэр.
– А кто вам ее выбирал?
Артем не ответил.
– Вечно вы ищете на свою задницу приключений, – беззаботно сказал подполковник. – Хм, ну, хоть стоите на ногах. Могло быть хуже.
Они вышли во двор и сели в штабную машину – модифицированный джип «скарабей» завода «Руссо-Балт». Ставраки сел за руль, Артем – на заднее сиденье, обхватив спинку переднего и положив на нее голову.
– Что, так плохо? – В голосе подполковника прорезалось совершенно неподдельное участие.
– Угу.
– Я прихватил с собой аспирин.
– Я ваш должник.
Артем проглотил четыре таблетки и запил тоником, который подполковник предусмотрительно достал из бардачка. Вроде стало легче… Он и не заметил, как машина тронулась с места…
– Да, от вас я такого не ожидал… – сказал подполковник. – От вас никто такого не ожидал! Я вам честно скажу: я горжусь!
– Что происходит? Ну, вообще, что делается?
– Ну, вот только что вышибли их из Симфи. Остался Севастополь. Нет, конечно, их везде полно, но это теперь так, разрозненные части… На три дня работы. Знаете, кто проиграл войну? Их интенданты. Я бы таких вешал, честное слово. У них очень плохо с боеприпасами…
В кузове зашевелился Резун.
– Ж-жиды пархатые, – сказал он и снова впал в прострацию.
– Что это за тип?
– Капитан советской военной разведки. Сволочь редкостная.
– Это он вас… так?
– Что? А-а, нет… – Арт улыбнулся. – Они меня на руках носили. Буквально. В общем… мне не повезло. А потом повезло. Мне сегодня вообще ужасно везет.
– Оно и видно…
– Что с моими людьми?
– «С моими людьми!» – фыркнул Ставраки. – Сандыбеков жив… Хикс тоже… Сидорук, кажется, погиб.
– Миллер?
– Умер в госпитале, бедняга. Днем было большое сражение возле Лакки, он получил пулю в горло. Ага, вы знаете, как отметился ваш Берлиани? Это просто комедия. Взял в плен их полковника и предложил обменять его на вас. Арт, вы что, плачете?
– Смеюсь, сигим-са-фак… Гия, храни тебя Господь…
Впереди замаячила статуя Барона. Безвкусное конное изваяние, бездарное подражание Клодту, теперь походило на объемную иллюстрацию к известному роману Майн Рида – советские мотострелки упражнялись в стрельбе до тех пор, пока свое меткое слово не сказали танкисты. Безголовый Врангель благословил их машину простертой дланью.
– Арт, извините, я… не могу доставить вас в полк, – Ставраки остановил машину. – У меня приказ – передать вас в руки разведки.
Почти тут же в свете фар «Святогора» из ближайшего кордона нарисовался человек в не новом дождевике того фасона, какой носят крымские моряки. Очередной пристальный луч. Артем прикрыл глаза и сжал кулаки.
– Он это, он, – сказал Ставраки.
– Большое спасибо, господин подполковник, – кивнул человек в морском дождевике. – Добрый вечер, капитан Верещагин. Флэннеган, капитан второго ранга, ОСВАГ, к вашим услугам. Следуйте за мной…
Артем пожал руку Ставраки и последовал.
Полковник Воронов боролся со сном при помощи ударных доз кофеина. Пока что полковник побеждал, но он не знал, удастся ли ему удержать свои позиции до следующего полудня. А получить хотя бы час отдыха раньше не представлялось возможным.
Ему нужна свежая голова. Сегодня на брифинге старших командиров ему нужна свежая голова. Кто одолжит ему свежую голову? Никто, пожалуй. Ни у кого из сотрудников ОСВАГ, целый день мотавшихся по всем фронтам, не найдется свежей головы.
Впрочем, кое-кому еще хуже. Допрос длится уже два с половиной часа, и человек за стеклом одностороннего зеркала близок к обмороку, но на это здесь есть медик. Упасть в обморок ему не дадут.
– Может, хватит? – спросил полковник Адамс. – Его спрашивают об одном и том же в сорок четвертый раз.
– Я знаю, полковник, – откликнулся Воронов.
– Эта история с МОССАДом выглядит насквозь неправдоподобной.
– Хм-м… Медицинский эксперт сказал, что медицинские скобки – израильского производства. Накладывали их израильским хирургическим степлером. И вообще за ситуацией чувствуется типично моссадовское нахальство. Как раз в эту часть истории я верю.
Адамс покосился на его бесстрастное лицо и снова перевел взгляд на квадрат зеркала. Его плотно стиснутые губы выражали осуждение. Но не высказывали. Армейский офицер не может высказать свое осуждение осваговскому палачу, поелику осваговский палач снимает с армейского офицера довольно тяжелое обвинение.
– All right, Flannaghan, enough, – сказал Воронов, нажав кнопку селектора.
Капитан второго ранга Флэннеган не подал виду, что услышал команду в крохотном наушнике, но тут же быстро и грамотно свернул допрос. Его собеседник закрыл глаза и положил голову на руки, скрестив их на столе. Флэннеган одернул его: сидеть прямо, не спать.
Воронов нажал на селекторе другую кнопку.
– Ди, по чашке кофе всем нам, две чашки – в комнату для допросов. Мне и капитану – бензедрин. – Он отключил связь. – Хотите побеседовать с ним, господин полковник?
– Я? – удивился Адамс. – Зачем?
– Ну, это ведь вас обвиняют в срыве мирного воссоединения…
– Вас тоже.
– Да… Меня тоже. Брифинг – через сорок минут. Стенограмму допроса расшифруют… – Воронов покосился на стенографистку.
– За полчаса, сэр… – отозвалась девушка. – Печатать все подряд или только самое главное?