Операция «Перфект»
Шрифт:
– Тебе что, делать нечего? – говорит, появляясь у Джима за спиной, мистер Мид, маленький человечек с аккуратными усиками. У мистера Мида есть свой собственный набор парковочных конусов, которыми, в случае чего, всегда можно выгородить место на стоянке.
– Я с-с-с…
Но мистер Мид не дает ему договорить. Так, собственно, делают все. Наверное, людям неприятно, когда человек так сильно заикается, что смотреть больно.
– Между прочим, Джим, у тебя шляпа набок съехала.
Действительно съехала, потому что она ему мала. И потом, разве это шляпа? Во всяком случае, это явно не серьезная шляпа. Во-первых, она оранжевая, как и его форменная футболка, фартук и носки, во-вторых, сделана из мягкого пластика, хотя и претендует называться «трилби», то есть вполне мужской шляпой. Единственный человек, который такой шляпы не носит, – это мистер Мид, потому что он управляющий. В конце концов, и от членов королевской семьи не стоит ждать, чтобы они размахивали флажками или вывешивались из окон, пусть все прочие подобным образом выражают свои патриотические чувства, завидев их.
Джим поправляет оранжевую шляпу, и мистер Мид удаляется, чтобы собственноручно обслужить какую-то посетительницу. А новая повариха, конечно, снова опаздывает.
И дело не в том, что посетителей в кафе слишком много. Несмотря на все недавние усовершенствования, за столиками только двое мужчин, застывших над своим кофе в такой неподвижности, что может показаться, будто они замерзли насмерть. Самая живая вещь здесь – это искусственная елка из фиброволокна, ее поставили на лестничной площадке, чтобы она приветствовала посетителей, которые поднимаются в кафе из супермаркета, расположенного на первом этаже, елка мигает разноцветными огоньками – зелеными, красными, синими. Поглядывая на нее, Джим брызгает на столик аэрозолем и протирает его тряпкой. Один раз. Затем второй. На такой работе подобное повторение действий вполне допустимо. Отчасти это заменяет процедуру с волшебной клейкой лентой; ничего, вечером Джим вернется в свой домик на колесах и сможет воспроизвести весь ритуал правильно, то есть проделать все строго двадцать один раз.
Чья-то тонкая рука дергает его за рукав.
– Вы пропустили мой столик, – говорит какая-то женщина. Ага, это та самая, которую только что обслуживал мистер Мид. Джим выдергивает руку из ее цепких пальцев, словно они его обожгли. Да он даже в глаза ей посмотреть не может!
На прогулке обитатели «Бесли Хилл» всегда шли рядом друг с другом и никогда друг к другу не прикасались. Если няньки кому-то и помогали одеться, то делали это неторопливо, спокойно, прекрасно понимая, что могут невольно вызвать у пациента панику.
– Вы что, не видите? – раздраженно говорит Джиму посетительница, словно он какой-то дурак, и указывает на столик в центре зала. Она выбрала тот, что стоит на одинаковом расстоянии и от окна, и от сервировочного стола у противоположной стены. На спинке стула уже висит новенькое пальто дамы, на столе возле баночек с приправами и бумажными пакетиками с сахаром стоит ее чашка кофе. Джим следует за ней, и она приподнимает свою чашку, чтобы он мог вытереть столик. Лучше бы все-таки она не стояла так близко от него! У Джима начинают дрожать руки. Женщина нетерпеливо вздыхает и говорит:
– Бог знает, что тут творится в вашем кафе! Может, на его переустройство и истрачена огромная сумма, да только все равно это дешевка. Ничего удивительного, что здесь так пусто.
Джим брызгает аэрозолем. Два раза. Потом еще раз. Вытирает. Два раза. И еще раз. Чтобы немного расслабиться, он старается полностью освободить свои мысли, как ему вечно советовали медсестры. Он представляет себе белый свет, как он плывет в нем… но тут чей-то крик резко возвращает его к реальности, сокрушая только что созданную им защиту:
– Черт бы побрал эти проклятые ступеньки! О-о-о! Чтоб вас всех!..
Нет, в таких условиях невозможно продолжать работать! Джим украдкой бросает взгляд на особу, что хватала его за рукав. Вид у нее в высшей степени оскорбленный, как, впрочем, и у мужчин, что до этого казались абсолютно замороженными. И все они смотрят на мигающую елку.
– Чтоб меня черти взяли! – говорит елка.
Интересно, думает Джим, а мистер Мид знает, что елка не только мигает, но еще и разговаривает и даже непристойно ругается? Но тут из-под елки показывается физиономия новой поварихи Айлин, она поднимается наверх с таким видом, словно ей пришлось карабкаться по голой отвесной скале.
– Вашу мать… – отчетливо произносит она.
Вспышка, вспышка, вспышка – это елка ей отвечает.
Кстати, поварихе не полагается пользоваться лестницей для посетителей. Ей следует подниматься по служебной лестнице. Этого нарушения порядка вполне достаточно, чтобы Джима начало трясти. Кроме того, своими воплями и неожиданным появлением эта грубиянка нарушила ритуал, и теперь ему придется снова пшикать аэрозолем и вытирать, пшикать и вытирать…
– Послушайте, я вовсе не намерена торчать здесь весь день! – возмущенно говорит ему посетительница. – Может, наконец отойдете от моего столика? Очень вас прошу!
Джим старается не думать об Айлин, но ощущает ее, словно приближающийся фронт непогоды. Трудно притвориться, что ее как бы не существует. Иногда он слышит, как она смеется на кухне с двумя другими молодыми девицами, и в ее смехе столько веселья и недвусмысленности, что он пробуждает в душе Джима чудовищный хаос, и ему приходится, закрыв уши руками, выжидать, когда этот хаос уляжется. Айлин – женщина высокая, ширококостная, со спутанной гривой золотисто-рыжих, «тициановских», волос, ее волосы лишь чуточку темнее дурацких шляпок, которые обязаны носить все служащие кафе, а посредине идет ослепительно белый пробор. На ней зеленое пальто цвета падуба, которое трещит по швам в тщетных попытках удержать в себе ее могучее тело.
– Ради бога! – почти кричит надоедливая посетительница. – Я всего лишь попросила вас вытереть стол. Да что с вами, в конце-то концов? Где управляющий?
Айлин хмурится, словно услышала что-то неприятное, и идет в сторону кухни. Сейчас ей придется пройти совсем близко от Джима, и он начинает все снова: пшикает и вытирает, пшикает и вытирает. Он должен освободить свои мысли…
– Скорей, скорей, поторопитесь, пожалуйста! – не унимается эта противная особа.
Несмотря на немалые размеры Айлин, походка у нее удивительно легкая и быстрая. Противная особа стоит точно у нее на пути. Господи, почему же она не отойдет в сторону? – в ужасе думает Джим. И почему Айлин идет здесь, а не поднялась на кухню по служебной лестнице? Она надвигается на эту особу, как скала, сейчас попросту сомнет ее. Джим дышит часто-часто, в ушах у него поднимается звон. Если эта особа сейчас не отойдет, если он сейчас не сделает все правильно, случится нечто ужасное…
Влево, вправо, влево, вправо. Влево, вправо. Его рука дергается так быстро, что мышцы горят огнем. Кончики пальцев покалывает от напряжения.
Айлин уже почти рядом.
– С-стол, – с трудом выговаривает он, потому что процесс вытирания явно не помогает, так что придется все-таки прибегнуть к словам, – п-привет…
– Что это вы такое говорите? – возмущается противная особа и подходит к Джиму еще ближе, чтобы получше расслышать. И Айлин, точно вода в распахнутые ворота шлюза, устремляется дальше, в сторону кухни. Опасность миновала.