Операция «Перфект»
Шрифт:
– Зуб, мама! Ужасно болит! Просто сил нет терпеть!
Дайана поспешно схватила сумочку, встала и решительно сказала:
– Идем, Байрон. Расплатимся у выхода. И, между прочим, Андреа, – казалось, она вновь сошла с той тропы, на которой ей следовало находиться, и решила идти своим путем, – не стоит говорить, что у вас диван цвета «ниггер».
– Но, дорогая, это же просто выражение такое. Я никого не хотела обидеть.
– И тем не менее обидели. Это звучит весьма оскорбительно. Следует осторожнее выбирать выражения.
И, крепко сжав руку Байрона, Дайана буквально поволокла его прочь, оглушительно цокая каблучками по мраморному полу. Оглянувшись, Байрон успел заметить на лице Андреа отчетливую тень угрозы, остальные просто сидели, разинув рты, и были явно шокированы случившимся. «Зря я отдал этой Беверли свой стул, – думал Байрон. – Зря Дайана не смолчала насчет слова «ниггер». Если уж ей хотелось разозлить кого-то из матерей, то в лице Андреа она, похоже, выбрала наихудшего, самого опасного врага».
Они обыскали весь отдел подарков, но Беверли нигде не было.
– Может, она сразу домой поехала? – предположил Байрон, но мать упорно продолжала поиски. Она поднялась в отдел игрушек, заглянула в дамский туалет и остановилась лишь тогда, когда и ей стало ясно, что Беверли уехала. С тяжким вздохом она проговорила:
– Два шва! Два шва, Байрон! – и показала ему два пальца, словно забыв, что он давно умеет считать. – Целых два! Нам нужно туда вернуться.
– В чайную комнату? – переспросил он, думая, что это далеко не самая лучшая идея.
– На Дигби-роуд. – Господи, это было куда хуже!
– Но зачем?
– Нужно проверить, все ли в порядке у этой бедной малышки. И сделать это следует немедленно.
Байрон попытался отвлечь мать: сперва он сказал, что ему нужно в уборную, потом стал вытряхивать камешек, якобы попавший ему в туфлю, затем сказал, что они уже опаздывают к стоматологу, – все без толку. О назначенном визите к стоматологу Дайана, казалось, напрочь забыла. На Дигби-роуд они, естественно, прибыли с подарками: коробка с «пазлом» для Джини, бутылка дорогого шотландского виски «Беллз» для Уолта и два новых барашка в голубых костюмчиках для Беверли, у одного был какой-то деревянный духовой инструмент, у другого – струнный. На этот раз Дайана поставила «Ягуар» прямо перед домом, и проходивший мимо молодой человек тут же предложил его помыть, хотя ни ведра, ни тряпки при нем не было.
Но мать Байрона лишь нервно крикнула в ответ: «Нет-нет, спасибо!» – и полетела дальше, словно не касаясь земли. Дробно стуча каблучками, она пробежала по садовой дорожке и забарабанила в дверь, забыв даже надеть перчатки.
Когда на пороге появилась Беверли, Байрон был просто потрясен ее видом. Лицо у нее было красное, отекшее, а глаза казались совсем маленькими из-за опухших век. Она то и дело сморкалась, сжимая в руке носовой платок, и извинялась за свое состояние. Она объяснила, что это просто сенная лихорадка, обычное дело летом, но черные потеки под глазами, которые она явно терла, и покрасневший нос явно свидетельствовали о том, что она плакала.
– Мне вообще не следовало к вам подходить, – сказала она. – Мне даже здороваться с вами не следовало. Вы, должно быть, меня полной идиоткой считаете.
Мать Байрона протянула ей очередной пакет с подарками и спросила, дома ли Джини. Сказала, что хотела бы с ней поздороваться. Ей так жаль, что девочке пришлось накладывать швы. Если бы она только знала…
Беверли прервала ее, взявшись за обе ручки пакета, она раздвинула их, заглянула внутрь, и глаза ее расширились от изумления.
– Вы слишком щедры! Совершенно ни к чему покупать такие дорогие вещи!
А когда Дайана прибавила, что вложила в пакет еще и записку с номером своего телефона, Байрон удивился не меньше чем Беверли. Он и не знал, что она это сделала. Это решение она приняла, не сказав ему ни слова, и теперь он пытался понять, когда и как она успела написать и сунуть в пакет записку.
– Но почему вы мне сразу об этом не сказали? – говорила между тем Дайана. – Когда я в прошлый раз приезжала? Почему не сказали, что девочке наложили два шва?
– Просто не хотела вас расстраивать. Вы показались мне такой милой. Вы совсем не такая, как те, другие женщины.
– Но я чувствую себя страшно виноватой, – сказала Дайана.
– Нога у Джини разболелась уже после того, как вы от нас уехали. Вот я и повела ее к врачу, а он наложил швы. Он очень хорошо с ней обращался. Она даже не плакала, когда ей ногу зашивали.
– Это прекрасно. Я рада, что все обошлось. – Байрон видел, что мать совершенно измучена и мечтает об одном: поскорее отсюда уйти.
– Зато…
– Что?
– Зато вы снова к нам приехали.
– Да, это верно, – прошептала Дайана.
– Но это не потому, что я так ужасно себя вела? – торопливо спросила Беверли.
– Нет-нет, конечно же, нет, – столь же торопливо откликнулась Дайана.
Беверли улыбнулась, и Дайана снова принялась извиняться и говорить, что, если она может сделать что-то еще, пусть Беверли просто позвонит.
– У вас теперь есть мой номер телефона, так что непременно звоните. В любое время.
Удивительно, но ответ Беверли прозвучал как-то странно – она то ли засмеялась, то ли вскрикнула, и Байрон не сразу понял, что означает сей возглас, пока не проследил за ней взглядом: от острых глаз Беверли не укрылось то, что происходило на обочине дороги, где стоял их «Ягуар».
– Вам бы лучше поспешить, – усмехнулась она, – пока этот сорванец к вам в машину не забрался.
Дайана с Байроном вышли из дома, сели в автомобиль и поехали прочь. И за всю дорогу не сказали друг другу ни единого слова.
Глава 4
Дед Мороз
Идея с костюмом принадлежит мистеру Миду. Он заказал его по Интернету. Джим осторожно извлекает бархатный костюм из пластикового пакета. К костюму прилагаются белая борода, пластиковый ремень и мешок.