Операция "Золотой Будда". Книга третья
Шрифт:
— Чарльз, дружище! С этой минуты никаких микрофонов. Я вам доверяю.
МакДуглас прижал руку к груди.
— Я вас не подведу.
— Идите, идите, — слегка подтолкнул своего подопечного к выходу Хьюстон, — и помните, что все должно выглядеть так, будто у вас нет другого выхода.
— Я понял.
Когда за МакДугласом закрылась дверь, дежурная улыбка сразу же слетела с лица Сэма. Присев за стол, мужчина принялся писать отчет в Управление.
Через час Хьюстон уже находился в аэропорту Багио. А еще через два часа пакет с отчетом был в руках сотрудника американского посольства Джо Стокера.
Конечно, Умелов надеялся, что его наживка с информацией о золоте на Онекотане может сработать, но не ожидал, что все произойдет так скоро. Когда МакДуглас снова появился в отеле, Олег искренне удивился его визиту, но сделал вид, что появление американца было для него вполне ожидаемо. И когда Чарльз начал издалека подходить к условиям обмена, Умелов почувствовал себя рыбаком, который уже подсек крупную рыбешку. Теперь его задача состояла в том, чтобы она не сорвалась с крючка.
Олег заметил, что МакДуглас немного нервничал, объясняя, почему ему необходимо было попасть в эту экспедицию. Было очевидно, что «зеленый берет» вел какую-то свою игру, ведь, по сути дела, экспедиция не преследовала цели найти золото Ямаситы. Но Олег всячески старался показать, что верит в искреннюю заинтересованность МакДугласа.
Когда наступил кульминационный момент переговоров, Умелов предложил произвести обмен немедленно. МакДуглас сделал вид, что решение дается ему с трудом. Олег решил ему подыграть, сказав, что знает, какую информацию японский старик передал покойному Дэну Фаррелу. После этих слов русского журналиста МакДуглас согласился передать ему копию диктофонной записи и засобирался за ней на съемную квартиру.
— Есть! — громко выдохнул Умелов, когда за американцем закрылась дверь.
Получив от МакДугласа кассету, Умелов пригласил к себе в номер Татцуо Нагаи. Вместе они стали расшифровывать текст старой записи. Поскольку Дэн Фаррел общался со стариком исключительно на японском языке, то помощь Татцуо была просто необходима.
Процесс расшифровки выглядел следующим образом. Умелов включал диктофон и ждал, когда Татцуо сделает знак рукой, чтобы Олег остановил запись. После этого Татцуо переводил услышанное предложение на английский язык. Затем Умелов уже с помощью Мэри записывал это же предложение, но уже на русском языке.
Через два часа работы вся диктофонная запись была переведена на русский язык.
Умелов взял исписанные листы в руки и снова перечитал весь текст с того места, где японец начал говорить о Курильских островах.
«Японец: В конце сорок третьего года я был переведен на остров Онекотан командиром базы торпедных катеров в звании тайса.
Дэн Фаррел: А где конкретно находилась эта база?
Японец: Наша база находилась со стороны Охотского моря. Мы обеспечивали прикрытие острова и проливов от нападения американцев.
Дэн Фаррел: Только вы охраняли острова?
Японец: Нет. Кроме нашей базы на острове находилось еще две береговые артиллерийские батареи, обеспечивавшие прикрытие острова с Охотского моря и Тихого океана. Была также звероферма. А в начале каждой весны на остров привозили несколько сотен пленных, в основном китайцев. Но были и корейцы. Они строили дороги и другие инженерные сооружения. Я имею в виду подземные склады и укрытия. До зимы, как правило, многие пленные погибали, а те, кто оставался в живых, рыли для себя землянки и пытались дотянуть там до весны. Но доживали единицы, поэтому каждую весну на острова завозили новые партии пленных.
Дэн Фаррел: Извините, что перебиваю, но вы обещали мне сообщить информацию о золоте.
Японец: Да, конечно. Летом сорок четвертого года на нашу базу пришла радиограмма. В радиограмме был приказ: выйти на торпедных катерах в море и встретить южнее острова Онекотан морской караван из двух транспортов, которые следовали с острова Матуа. В приказе также говорилось, что торпедные катера должны были взять под охрану эти суда и сопроводить их до острова Шумшу. Встретив караван, я поднялся на транспортное судно, где находился их командир. Им оказался не капитан судна, а офицер разведки, который представился мне как Куроки Такэо. Он передал мне пакет с приказом из штаба Северной группировки. В бумаге из штаба было написано, что я должен выполнять все приказы Куроки Такэо так же, как приказы своего непосредственного командования. Получив указания от своего нового командира, мы пошли курсом на Онекотан. Когда мы вышли на траверс нашей базы, я получил приказ от Куроки Такэо подойти к берегу. Уже на берегу, когда мы остались наедине в бункере, он сказал, что выполняет секретную миссию, которая может повлиять на судьбу Японии. Поэтому все, что мне станет известно в процессе ее выполнения, является государственной и военной тайной императора. И поскольку я и мои подчиненные будут участвовать в этой секретной операции, то после ее окончания ни один из нас не должен капитулировать или сдаться в плен. Он пояснил мне, что в штабе Северной группировки принято решение заминировать базу на случай, если возникнет реальная угроза захвата Курильских островов американским десантом. И я как командир должен буду в этом случае ее подорвать. После этого Куроки Такэо приказал пленным, которых сопровождала специальная конвойная команда, выкопать рядом с основанием командного бункера большую яму, чтобы туда можно было заложить большое количество взрывчатки. После того как была организована эта работа, мы снова вернулись на борт судна и отправились дальше на север, к острову Шумшу. Там Куроки Такэо приказал выгрузить из трюма на берег сто пятьдесят ящиков с маркировкой „специзделия“. Выгрузку производили пленные, которых было не менее трехсот человек. Все они находились в трюмах второго судна. После выгрузки ящиков пленные перенесли их вглубь острова. Куда именно — я не знаю. Эту колонну сопровождала конвойная команда, которая также находилась в составе морского каравана. Всем лично руководил Куроки Такэо. Только к вечеру следующего дня конвойная команда привела пленных обратно на морские транспорты.
Дэн Фаррел: А вы где были в это время?
Японец: Я все это время находился на одном из торпедных катеров вместе со своими подчиненными. Когда пленных загрузили на транспорты, Куроки Такэо отдал приказ идти обратно на юг к Онекотану. Подойдя к острову, он приказал войти в бухту Немо, которая находилась на северо-восточной оконечности Онекотана. Там мы выгрузили еще сто пятьдесят ящиков с маркировкой „специзделия“. После этого пленные перенесли их к Черному озеру.
Я знал, что на берегу озера уже была сооружена подземная галерея. Куроки Такэо приказал мне тоже присутствовать при заложении ящиков в это подземное хранилище.
Весь следующий день пленные опускали в шахту эти ящики. Когда последний ящик был спущен под землю, Куроки Такэо приказал мне вывести всех пленных в бухту и погрузить на транспорт. Сам же Куроки Такэо остался минировать вход в шахту. Вместе с ним остались четыре офицера, которые его сопровождали всюду. Мы прождали их до вечера на берегу бухты, но они так и не появились. Утром я отправился с двумя моими подчиненными к Черному озеру. У меня было предчувствие, что там что-то случилось. Мы обнаружили Куроки Такэо на берегу озера. Он был легко контужен и находился в ослабленном состоянии. После оказания ему медицинской помощи мы узнали, что во время минирования у них сдетонировал один из зарядов. Поскольку он был не в шахте, а у входа, то его выбросило взрывной волной. Мы проверили взорванный вход и убедились, что его подчиненные погибли. Их завалило в шахте. После того как мы вернулись на судно, Куроки Такэо приказал каравану следовать курсом на нашу базу торпедных катеров. Когда мы вернулись на базу, то переправили на шлюпках к берегу около сотни ящиков с взрывчаткой. Потом пленные заложили взрывчатку в основание строящегося бункера. И Куроки Такэо сам установил детонаторы. После этого команда вывела пленных на берег и там расстреляла. С острова морской караван уходил уже без пленных.
В августе сорок пятого года, когда Советский Союз напал на острова, я, следуя приказу, пытался подорвать базу, но детонаторы почему-то не сработали. После пленения нас переправили в Советский Союз, в Иркутскую область, где мы в качестве военнопленных строили разные объекты.
Дэн Фаррел: Позвольте! Вы обещали мне рассказать про золото. А я услышал от вас какую-то странную историю о неких ящиках со специзделиями.
Японец: Я сейчас дойду и до золота. Так вот. В начале пятидесятых годов началось возвращение в Японию, поэтому исправительные отряды, состоявшие из японских военнопленных, стали укрупнять. Когда в наш отряд прибыла новая партия соотечественников, то один из них сказал, что знает меня. Его звали Кюити Накамура. Я пытался припомнить, где мы могли с ним встречаться. Он мне напомнил, что был командиром конвойной команды в морском караване, который мы сопровождали от Онекотана до Шумшу в июле сорок четвертого года. Тогда я вспомнил его. Это действительно был старший сержант из конвойной команды. После этой встречи мы стали с ним часто общаться и решили держаться вместе. Через некоторое время он рассказал мне, что на самом деле было в ящиках, на которых стояла маркировка „специзделия“. Он признался мне, что при первоначальной разгрузке ящиков, когда они только прибыли из Токио, он находился рядом с Куроки Такэо. И когда один из ящиков упал и разбился, то он случайно заметил его содержимое. Это была небольшая золотая статуя Будды. Именно тогда он понял, что в этих ящиках находилось золото. Я попросил его, чтобы он никому больше не говорил об этом. Но через месяц после этого разговора он погиб при странных обстоятельствах. Когда я вернулся в Японию, то зарисовал по памяти место и координаты подземного хранилища, которое находилось на острове Онекотан.