Операция "Золотой Будда". Книга третья
Шрифт:
Дэн Фаррел: Вы можете показать это место?
Японец: Место я покажу только после того, когда вы мне заплатите.
Дэн Фаррел: Мне надо подумать.
Японец: Решайте прямо сейчас. Мне срочно нужны деньги для моей дочери. Решайте! Или я сейчас уйду и буду искать других людей, которых заинтересует эта информация.
Пауза (длительная).
Дэн Фаррел: Хорошо. Я согласен. Первую половину суммы вы получите завтра, а остальную — после того, как подробно опишете координаты этого места.
Японец: Я знал, что не ошибусь, когда вылетал к вам в Манилу.
Дэн Фаррел: Езжайте в свой отель, ни с кем не встречайтесь и не разговаривайте. Я сам приеду к вам завтра.
Японец: До свидания.
Дэн Фаррел: Всего хорошего».
Умелов отложил в сторону листы и удовлетворенно потер ладони.
— Ну вот, теперь все встало на свои места.
Увидев такую реакцию Олега, Татцуо вдруг куда-то заторопился.
— Извините, мне нужно отправить открытку своей семье в Японию. Сейчас начался праздник сегацу.
— Конечно, иди, — согласился Умелов и крепко пожал японцу руку, — спасибо тебе, Татцуо. Ты настоящий друг. Я так рад, что нас с тобой свела судьба.
Выйдя из номера Олега и Мэри, Татцуо быстро прошел к себе и запер дверь на два оборота. Затем он сел за стол и начал писать сообщение своему куратору из Информационно-исследовательского бюро Японии.
Мэри задумчиво смотрела на мужа.
— Ты что? — спросил Умелов, заметив ее странный взгляд.
— Мне кажется, что моего двоюродного дедушку по японской линии звали так же.
Олег вдруг вспомнил эпизод со старинной фотографией японского офицера, когда они вместе с Мэри были в гостях у ее тетки в Филадельфии.
— Ты говоришь о том офицере, который изображен на старом фото в квартире Джессики?
— Да, — кивнула Мэри, — его тоже звали Куроки Такэо. И у меня такое чувство, что мой двоюродный дедушка и офицер, о котором шла речь в этой записи, один и тот же человек.
Умелов тоже задумался.
— Вполне возможно, — протянул он, — расскажи мне о нем все, что знаешь.
— Мне известно не так уж и много. Я знаю, что он был старшим братом моей бабушки. И в отличие от других ее братьев он был кадровым военным. Джессика мне как-то рассказывала, что он якобы служил в Квантунской армии.
— В Квантунской, говоришь? — переспросил Олег, при этом его лицо озарилось какой-то догадкой.
— Да.
— А как он погиб? Ты знаешь об этом?
Мэри кивнула.
— Он пропал без вести в конце сорок четвертого года, когда вылетел на самолете из Токио на Филиппины.
Умелов вдруг хлопнул в ладоши и громко воскликнул:
— Все!
— Что все? — Мэри даже немного испугалась такой бурной реакции своего мужа.
— Все сходится! — Умелов довольно потер ладони. — Понимаешь? Твой двоюродный дед служил в Квантунской армии, которую до сорок четвертого года возглавлял генерал Томоюки Ямасита. Потом Ямаситу назначили командующим Юго-Восточной группировкой, которая занималась обороной Филиппин. Значит, твой дед был офицером по особым поручениям самого генерала Ямаситы!
Мэри в недоумении смотрела на жестикуляцию Олега. Он подошел к жене и взял ее ладони в свои руки.
— Слушай, — с надеждой проговорил Олег, — а у вас в семье остались какие-нибудь письма от Куроки Такэо?
Мэри отрицательно покачала головой.
— Нет. Я не помню, чтобы Джессика мне что-то об этом рассказывала.
Неожиданно лицо Мэри просияло.
— Хотя нет. Одно письмо точно есть. Я его сама лично видела.
— Где оно хранится? У вас с отцом или у Джессики?
— У Джессики. Оно спрятано между старым фото Куроки Такэо и бамбуковой рамкой. Я его случайно нашла, когда была маленькой. Я думала, что это письмо любимой девушке. Я даже отца попросила перевести письмо с японского языка, но он сказал, что читать чужие письма — это нехорошо.
Глаза Олега горели от нетерпения.
— Мне срочно нужно это письмо!
— И как ты себе это представляешь? — постаралась остудить пыл супруга Мэри.
— Позвони Джессике и объясни ей, что мне срочно нужна рамка с фотографией Куроки Такэо. Пусть Джессика вышлет ее скоростной почтой.
— Ты неисправим, — сокрушенно вдохнула Мэри, — хорошо, я сейчас же позвоню Джессике.
Выйдя из отеля и осмотревшись по сторонам, Татцуо быстрым шагом направился в центр Багио, где, как он полагал, должна была находиться почта. Он не видел, как следом за ним из проулка вышел человек. Судя по внешности, он не был филиппинцем. Скорее всего, незнакомец имел японские корни. Следуя на почтительном расстоянии, неизвестный прошел за Татцуо пару кварталов. Когда он вслед за журналистом вышел на центральную улицу, к нему присоединился еще один мужчина. Вместе они быстро нагнали Татцуо Нагаи и обступили его с двух сторон. Японский журналист испуганно посмотрел на задержавших его незнакомцев.
— Извините, — по-английски произнес он, — вы, наверное, ошиблись?
— Заткнись, тамаэ! — на чистейшем японском языке ответил незнакомец. — Ты сейчас пойдешь с нами.
У Татцуо учащенно заколотилось сердце. Журналист попытался ретироваться, но острый нож, упершийся в его левое ребро, заставил его застыть на месте.
— Что вам от меня нужно? — дрожащим голосом выдавил он из себя.
— Поговорить, — лаконично ответил незнакомец, при этом слегка вдавив лезвие ножа в межреберное пространство своей жертвы.
Лицо Татцуо исказила гримаса боли. Незнакомец ослабил нажим, чтобы Татцуо перестал выгибать свой торс. Когда к перекрестку подкатил черный внедорожник «Ниссан», он снова надавил клинком в ту же точку, давая понять Татцуо, чтобы тот быстрее сел в подъехавшую машину.
Как только японский журналист оказался в салоне «Ниссана», внедорожник тотчас же сорвался с места и быстро скрылся в узких улочках Багио.
Место, куда привезли Татцуо, оказалось обочиной узкой лесной дороги, ведущей в горы. Остановившись около большого лауана, незнакомцы выволокли Татцуо из машины и, тыча его ножом в спину, заставили углубиться в джунгли.