Оперативное вторжение

Нестеров Михаил Петрович

Результат не мог быть иным: четверо боевиков были убиты сразу. Еще минимум двух зацепили Лилипут и Чила. Но это только начало.

— Отходим, отходим, пацаны!

Все четверо спецназовцев сделали шаг вперед. Чтобы, непонятно как — ломая ноги, складывая свои головы и поливая ступени маршей кровью, — рассечь боевиков на две группы.

Марш. «Прощание славянки».

Ну, давайте, суки! Раз — считал Чила. Два... Попались!

Два боевика из группы Гелани Исигова, который был убит первой же автоматной пулей, нарисовались в полный рост. Чила дал по ним две короткие очереди. Так же форсированно отстрелялся Слон. Продублировал. Что с другой стороны, Ильин уже представить не мог. Этот огромный каменный мешок враз наполнился какофонией резких оглушительных звуков. Протяжное эхо вытворяло с ними что-то невообразимое. Понять в этом громоподобном стрекоте, кто и из чего стреляет, было невозможно.

— Отходим! Отходим!

Еще один шаг вперед.

Только бы не запутаться. Самому. И остальным тоже.

Чила уже оказался на краю этой каменной трубы, из которой валили боевики. И на самом выходе сейчас выросла запруда. Лишь Ахмед Хубалов сумел вывести свою пятерку вперед. Но не к самой стене, чтобы не попасть под обстрел. Вот теперь боевики, лишившись в самом начале двух фланговых групп, начали действовать грамотно. Или приходить в себя после внезапной атаки противника. Но цену заплатили немалую.

Чила все стремительнее окунался в горячку боя, еще немного, и управление на себя возьмет звериный инстинкт. Еще немного... И пока внутренний умалишенный автопилот не включился в работу, Чила ощутил в груди тревогу. Он начал понимать, почему боевики изначально выбрали неверную тактику. Нет, она была верна. Уже первый боевик был готов к выстрелу. Еще не повернув за угол, он знал, где находится его цель. Хотя по идее цель должна находиться там, откуда есть выход, где есть хоть какой-то маневр для отхода. Здесь же был вход — в самое логово зверя.

Как они сумели вычислить группу спецназа? На связь с Магомедом и Касимом, которые валялись в камере хранения, никто не выходил, значит, внизу все по-прежнему спокойно. Что, подсказал инстинкт или еще что-то? Или кто-то? Кто?

По крайней мере один человек знал, где именно займет место группа спецназа.

Звериный инстинкт. Сумасшедший автопилот. Он сработал. В одно мгновенье. Озарение, нет — вспышка, полоснувшая по глазам:

Ева Акуева, Екатерина Хаджиева... 1 — 6... 1 — 9... 2 — 3... 2 — 6...

Чила отдал все, ничего не оставляя, чтобы поторговаться. От яркой вспышки остались пятна, похожие на догорающие угли.

— Отходим, Слон! — Чила, пятясь, толкал товарища спиной.

— Ты чего? — Алексей стоял столбом. — Спятил?

— Подстава, Слон, подстава! Отходим!

— Чила!

— Ты мне доверяешь?

Эх, жаль, что нельзя выкрикнуть громко. Утенок и Лилипут попрут вперед. Оставался лишь один шанс вытащить их из ловушки, заодно объединиться.

Слон бежал прямо к широкому входу камер хранения. Чила отставал от него, пятясь и в любой момент готовый придавить спусковой крючок. Прежде чем свернуть за угол и вскоре оказаться за спиной у товарищей, Чила выдернул кольцо и швырнул гранату.

* * *

Выходя за спину товарищам, Чила понимал, что теряет последний шанс выйти к вокзальной площади. Уже сейчас боевики отрезают им путь. И запереться в камерах хранения не получится: также попадешь под сектор обстрела. Но, объединившись, вчетвером и не сходя с места, которое стало выгодным в тактическом плане, можно какое-то время сдерживать боевиков. Они будут прорываться в «Погребок», чтобы уйти другим «погребком». Какое-то время — это минуты три-четыре, по максимуму.

А вот и Лилипут нарисовался. За ним еле видно Гадкого Утенка. Не ранен ли? Нет, жмет на спуск, Утенок, стреляет в кого-то!

— Привет, парни! Свои! — выкрикнул Чила. Лилипут от неожиданности чуть не выронил автомат.

— Какого...

— Смотреть вперед! — прикрикнул командир. — Стрельба по живым мишеням. Слон, смотри, чтобы нам не вышли в хвост. При удобном случае сами валим в «Погребок».

Ева Акуева, Екатерина Хаджиева... 1 — 6... 1 — 9... 2 — 3... 2 — 6...

Ну, парни, валите их, мысленно молил снайперов «Альфы» Чила. Валите, родные! Как только отзвучат выстрелы, начнется штурм.

Валите, валите их...

«Там полный маскарад. Любой, на ком армейские сапоги, брюки, даже если он без оружия — террорист. Из этой категории в живых не оставлять никого. Никого».

Валите, а мы тут поможем.

* * *

У Кудряшова появился шанс спасти группу Чилы. Поскольку снайперы и наблюдатели установили время взрыва и то, что Кемаль намерен скрыться. Собственно, путь ему был отрезан, он был обречен. Но увести спецназовцев, дав команду лично Ильину, означало открыть карты. Да, они сумели добыть ценную информацию, но едва не провалили все к чертовой матери.

И вообще сейчас не до них. Они активизировались: стрекот автоматных очередей доносился через открытое окно. Сейчас главное — обезвредить шахидок и начать перегруппировку сил спецназа. Было время, а значит, и возможность, что еще какая-то часть боевиков, оставшихся с заложниками, поспешит на помощь товарищам. Чем меньше их останется в зале, тем лучше. Массовая перестрелка наверху Кудряшова не устраивала.

До критической отметки оставалось шесть с половиной минут.

— Наблюдателям доложить обстановку.

Обстановка прежняя: шахидки на месте, снайперы держат их на прицеле и готовы к выстрелу; женщина с ориентировкой на Марему Гериханову успокоилась («обрела равновесие», по определению наблюдателя); небольшое рассеивание террористов по залу и никакой концентрации возле входа на «минус первый этаж».

Жаль...

Как и Марема Гериханова, Кудряшов тоже обрел равновесие. На реальные боевые действия и подготовку штурмовых групп спецназа взирал как на кинобоевик с предсказуемым концом. Пульс — норма, давление — норма. Черных пятен нет ни на легких, ни на совести.