Оперативное вторжение

Нестеров Михаил Петрович

Полковник предвидел недалекое будущее. Еще час назад он уничтожил все документы, касающиеся Николая Ильина, стер запись их беседы. Теперь в портфеле полковника военной разведки можно было найти только пару пачек сигарет и иллюстрированный журнал «Лиза». Собственно, Артемов воспользовался советом астролога: благоприятно решение правовых вопросов. Он и решил их отчасти, уничтожив бумаги. Также он сотрудничал с людьми, в которых никогда не предполагал деловых партнеров.

Что касается Николая Ильина, он действительно оказался в центре внимания, действовал сообща с другими людьми. Завтра он должен вспомнить о старых друзьях. Так и будет — не сомневался Артемов.

* * *

Снайпер второй пары, державший Еву Акуеву на прицеле, передал в штаб:

— У нас проблема... Боевик подходит к Акуевой... что-то говорит... показывает на табло... Ева бросает сумку... Поднимает руку. Это сигнал! Я беру ее.

Снайпер принял правильное решение, изменить которое уже не мог никто, даже сам стрелок. И время не позволяло получить подтверждение на выстрел. Медлить было нельзя ни секунды. Снайпер изначально планировал два выстрела — первый в предплечье, второй — на поражение. Так же мгновенно он переориентировался. Саид Газманов, нависший над смертницей, представлял серьезную угрозу. Что у него на уме — непонятно. С какой целью он «засветил» шахидку, тоже неясно.

Панорама в оптике чуть сдвинулась, перекрестье перечеркнуло голову Акуевой. Выстрел. Картинка под воздействием отдачи сместилась. Через мгновение изображение было восстановлено. Короткое наблюдение за результатами выстрела (поражение — промах). Поражение. Принятие решения о повторном выстреле не последовало, он уже был запланирован — но по другой цели. Продольно-скользящий затвор «затолкал» очередной патрон на место. Короткое прицеливание. Выстрел.

Снайпер отработал в предельно короткий промежуток времени. Он два раза нажал на спусковой крючок английской винтовки и один раз передернул затвор всего за две секунды. Результаты его работы впечатляли. Если бы он выстрелил в предплечье террористки, мощная пуля оторвала бы ей руку. Что стало с ее головой, об этом лучше всех узнал мужчина лет сорока — сорока пяти лет, сидящий рядом с Евой на первом месте. Попав в висок смертницы, пуля вышла через щеку, срикошетировав от пола, она угодила в дверцу четвертого лифта. Забрызганный кровью сосед Евы Акуевой так и ничего не понял, лишь провел рукой по мокрому липкому лицу и смотрел на свою окрашенную ладонь.

Второй выстрел отбросил Саида Газманова на спинки второго ряда. Третий выстрел был лишним. Снайпер не сразу отыскал в оптику место, куда отбросило террориста. И все же, передернув затвор, он еще раз нажал на спусковой крючок.

Этот выстрел совпал уже со вторым, которым напарник наверняка положил Марему Гериханову. Вначале он обездвижил ее выстрелом в руку. Потом — в голову.

* * *

«Если военный комендант и начальник вокзала живы, пусть что-то делают». Живы. Сделали. С души Андрея Кабаева словно камень упал. Проклятый вагон с осужденными наконец-то убрали. Чего это стоило Кемалю, если прошло столько времени, можно только догадываться. Какой предлог он нашел, чтобы не засветить группу, обеспечивающую отход, также не ясно.

Стало легче, в сто раз легче. Не нужно дергаться, а просто ждать. Быть готовым. Не думать ежесекундно о рискованном мероприятии, которое ставило крест на всей операции в целом. «Зэков и караул уберем, когда будем отходить. Примерное время отхода — одиннадцать вечера», — передал Кемаль через Каламанова. Расстрелянный караул и зэки как пальцем указывали на всю террористическую группу и на каждого бойца, имеющего железнодорожный билет до Астрахани.

Андрею вспомнился утренний настрой. Как он стоял под упругими струями, а потом рванул и бросил под ноги золотую цепочку; как надел все новое, сейчас успевшее пропитаться потом разного качества: от липкого и холодного до горячего. Он вспомнил рассвет, наступающий необычайно широким фронтом, столб дыма и странную тень на нем; тогда она показалась полосой, зависшей в воздухе, а сейчас — копьем, которое пронзило это удушливое облако.

Также припомнилась нерешительность. Она давала о себе знать все эти долгие часы. Она то шла на убыль, то наводнялась пульсирующими толчками.

Он был настроен на жертву. Мог пожертвовать собой, товарищами, особо не вглядываясь в алтарь.

Он был не на своем месте и понимал это. Надо — значит надо. Чем он лучше других? А чем хуже? Не хотелось быть посередине, где тепло и уютно.

Еле различимые хлопки выстрелов докатились до вагона, но внутрь проникнуть не могли. Лишь по какому-то наитию Андрей понял, что штурм центрального здания вокзала начался... Не ко времени! Преждевременно, раньше срока?

Лейтенант Кабаев надел шапку и быстро вышел в тамбур. Не задерживаясь, спрыгнул с подножки. Он едва успел расслышать звуки перестрелки — их перекрыли такие же сухие, но не более громкие. С той стороны, куда все это время были обращены взгляды чеченских спортсменов, показалась группа экипированных в бронежилеты и «сферы» омоновцев. Они были вооружены бесшумными автоматами «вал». Пуля бронебойного патрона «СП-6» способна вывести из строя легкобронированную технику. Омоновец, стрелявший в лейтенанта Кабаева, не оставил ему ни одного шанса...

Вслед за командиром спецназовец положил еще одного боевика, стоящего у окна.

Омоновцы штурмовали террористов с двух сторон, но так, чтобы не попасть под перекрестный огонь. Тех, кто выскакивал из окон на западную сторону, спецназовцы валили точными форсированными очередями. В оконные бреши полетели гранаты. Несколько секунд тишины — и группа из восьми бойцов ворвалась внутрь. Чтобы прикончить живых и добить раненых, им понадобилось меньше двух минут.

«Выдергивая» вагон с осужденными, генерал Кудряшов продемонстрировал популярную народную забаву — дергать за хвост мертвого льва. Жертва его сафари — Кемаль. Хвост — Андрей Кабаев, он же — мастер спорта майор Чингачгук.

Глава 14

Группа крови на рукаве

48

17.15

Кудряшов отметил время. До «критического» оставалось две минуты десять секунд. Снайперы сняли террористок за пять минут до этого времени. Он мог слышать их короткие доклады в режиме «онлайн». Фактически их голоса сливались, словно шла перекличка на поверке или проверялось пилотами самолета оборудование. Скороговоркой.

Все — теперь дело за штурмовыми группами.

Кудряшов припал к окну. Разом тронулись с места сразу четыре БТРа. Бронетранспортеры, стоящие на углу 1-й Мастеровой и Комсомольского шоссе, то есть непосредственно перед зданием милиции и прокуратуры, шумно двинулись к вокзальной площади, чтобы протаранить решетку и «скинуть» десант непосредственно на «минус первом этаже». Два других «семидесятых», занявших площадку напротив отделения Сбербанка и почты, с ревом сорвались в том же направлении.

Было видно, как головной БМП протаранил стеклянные двери центрального входа и буквально вломился внутрь, давя стекла и... трупы милиционеров. Кудряшов вздохнул: «Ничего не поделаешь... Они были как раз на пути бронированных машин».