Оплодотворенная человеком-волком

Райли Лионн

Надев халат, я спускаюсь с ним по ступенькам и выхожу в сквер, где он справляет нужду. Я оглядываюсь по сторонам, чтобы посмотреть, там ли Расс, но он, должно быть, умел хорошо прятаться, если я не замечала его раньше.

— Дай мне привести себя в порядок, и мы пойдем гулять, — говорю я Бумеру, когда мы возвращаемся в квартиру.

Еще мне нужно сделать несколько звонков, но не сейчас. Мне нужно время, чтобы подумать о том, что произошло прошлой ночью, и что я собираюсь с этим делать.

К сожалению, первое, что приходит

мне в голову, когда я выхожу на улицу с Бумером на поводке, это то, что я должна рассказать Робби. Это будет неприятный разговор, который я не хочу вести. Должна ли я признаться ему, что трахалась с кем-то еще, прежде чем бросить его? Или это будет просто как нож в спину?

Блядь. Я такая сука.

Я пишу Робби с просьбой о встрече, стараясь, чтобы это не звучало зловеще. Не то чтобы я хотела застать его врасплох, просто не хочу, чтобы он боялся того, что я должна буду сказать.

Обычно мы не ходим куда-нибудь поесть, но я предлагаю греческий ресторан.

Я и не знал, что ты любишь греческую кухню.

Текстовое сообщение заставляет меня смеяться, потому что Робби многого обо мне не знает.

Затем я звоню Лизель. Мне нужно решить, нахожусь ли я в опасности, стоит ли начинать думать о том, чтобы сообщить о Рассе в DreamTogether.

Они могут забрать у него ребенка? Я не могу этого сделать.

Лизель на работе, но все равно отвечает после первого гудка.

— Мне нужно с тобой поговорить, — говорю я, прежде чем она успевает хотя бы поздороваться.

— О чем? — спрашивает Лизель, не сбиваясь с ритма. — Тебе нужно, чтобы я приехала?

— Сейчас? Я имею в виду, это было бы здорово, но разве ты не на работе?

Я почти слышу, как она пожимает плечами на другом конце провода.

— Они не хватятся меня в течение часа.

Итак, я соглашаюсь и грею воду для травяного чая, который все, что я могу пить. Затем я наливаю его со льдом, потому что на улице чертовски жарко, и жду за столом, пока Лизель не стучит в дверь.

На секунду я боюсь отвечать на стук: вдруг на другой стороне окажется Расс. Вернется ли он после прошлой ночи несмотря на то, что я ясно дала понять, что не хочу его больше видеть?

Но когда я смотрю в глазок, то вижу Лизель, стоящую с другой стороны. Я открываю дверь со вздохом облегчения — но, возможно, также и разочарования.

— Что происходит? — спрашивает Лизель, наливая себе в один из бокалов, стоящих на столе, чая со льдом. Она оглядывает меня с ног до головы. — Ты выглядишь… усталой.

Я полагаю, мое состояние можно описать и так. Хотя больше похоже на глубокое истощение. Все изменилось за одну ночь, и теперь я плыву по течению, даже больше, чем раньше.

— Помнишь Расса? — спрашиваю я, и Лизель моргает, глядя на меня.

— Расс?

— Человек-волк, который спас Бумера.

Она

кивает и отхлебывает чай.

— Точно.

Я начинаю рассказывать всю эту грязную историю о том, как он дал мне крем, как он стал моим другом. Как прошлой ночью я узнала, что он следил за мной — и что он и есть Билл.

Как обычно, лицо Лизель ничего не выдает.

— Так вот кем был тот человек-волк в моем офисе, — говорит она с хм.

Мое сердце замирает.

— Что за человек-волк в твоем офисе?

— Однажды, когда я уходила с работы, этот человек-волк подошел ко мне и спросил о ком-то с нелепым вымышленным именем. Держу пари, что это он пытался взять твой след.

У меня мурашки по коже. Он даже использовал Лизель, чтобы добраться до меня?

— Что ты сделала, когда все узнала? — спрашивает моя подруга, но по тону ее голоса можно подумать, что она уже знает ответ. Тем не менее, ее брови поднимаются немного выше, когда я признаюсь, что мы трахнулись в парке.

— У меня такое чувство, что я сошла с ума, — говорю я, бросая на Бумера виноватый взгляд, потому что ему пришлось быть свидетелем всего этого. — Я просто… Я ничего не могла с собой поделать.

— Значит, ты одичала? — спрашивает Лизель.

— Ну да, это то слово, которое можно использовать, — говорю я неуверенно. Хоть и дикость — это довольно точное описание того, что Расс сделал со мной своим членом.

— Нет, в значении медицинского термина.

— Что?

Она вздыхает.

— Когда виды, связанные брачными узами, находят себе пару, они становятся «дикими». Это неконтролируемое состояние. По сути, все, что вы хотите делать, — это заниматься сексом.

Звучит, конечно, как прошлой ночью. Я была абсолютно без ума от него, даже когда знала, что это плохая идея.

— Но этого не может произойти с людьми, верно? — спрашиваю я, хмурясь.

— Конечно, это может случиться и с нами. Мы тоже животные.

— Однако у людей нет брачных уз. В этом проблема — или одна из них. То, что Расс чувствует ко мне, привязанность на уровне инстинкта, я никогда не буду чувствовать этого также, как он.

Лизель приподнимает бровь.

— Откуда ты это знаешь? — спрашивает она. — Его феромоны созданы для того, чтобы связать вас двоих. Его тело, вероятно, посылает тебе всевозможные сообщения, если ты действительно его пара.

Я ненавижу всю эту научно обоснованную болтовню.

— Ну и что? — спрашиваю я. — Да, у нас был секс. Да, я была не в своем уме. Но это не значит, что я не могу видеть всю картину такой, какая она есть на самом деле, и это супер-пиздец. Расс преследовал меня! — я опрокидываю в себя чай со льдом, как будто это крепкий коктейль. — Он нес всю эту чушь о том, что хочет защитить нас, и потребовал, чтобы я переехала к нему, и…