Оплот добродетели
Шрифт:
— Отчего бы и нет.
— И не побоишься?
— Чего?
— Мести.
— Девчонку зачем отослал?
— Ни к чему ей. Она… хорошая.
— Я тоже когда-то хорошей была, — согласилась Труди, подвигаясь. — Никто не рождается на свет плохим. Просто… обстоятельства сложились неудачно. А рассказать? Почему бы и нет. К примеру, о том, что я неглупый человек. И запасливый. Запасы у меня хорошие. Иногда что бывает? Там слово услышишь, там два. Сопоставишь, сделаешь выводы. А когда выводы есть, то дальше совсем просто, всего-то и надо, что найти нужную информацию. Я же специалист. Действительно хороший.
Она прикрыла глаза.
— И девочку мою
Труди пошевелила руками, и плечами повела, попыталась наклониться, но зашипела.
— А запись твою потеряют. Слишком много людей в этом всем замазано. Но я повторю. Отчего бы и нет… сейчас?
— Позже, — Кахрай сел. В каюте Труди было тесновато и пахло болезнью. Причем запах не сказать, что был ощутим, скорее он едва-едва улавливался, заставляя подобраться.
Люди инстинктивно избегают больных.
— Расскажи лучше про чуму.
— Интересует, за что тебя списали?
— И это тоже.
— Здесь просто. Нужно место освободить. Уволить тебя вроде бы и не за что. Служишь столько лет. Верой и правдой, — теперь она определенно издевалась. И Кахрай сжал кулаки.
Не ударит.
Бить больную женщину… как-то неправильно.
— Видишь, — Труди смотрела серьезно. — Слишком много в тебе высокоморальной дряни. Так вот… уволить, не продлить контракт… ты слишком высоко забрался, многое знаешь. А ну как начнешь болтать от обиды? Случалось такое с людьми, да… подвинуть и поставить на твое место кого-то другого? Не уживешься. Ты не слепой и не глухой, а стало быть, будешь приглядывать за человеком, который тебя обошел.
И ведь правду говорила, тем обидней.
— И просто нужен был кто-то… сам посуди, как отправить такое сокровище без должного сопровождения и охраны? А ты у нас и сиделка, и сторож, и швец со жнецом в одном флаконе. Так что, считай, совокупность факторов.
— Чума.
— Чума… твой хозяин заигрался в политику. А политика — это дорого, куда дороже скачек и баб вместе взятых… и прочих игрушек. Ему нужны были деньги, а управленец он так себе. За спиной у него пара неудачных проектов, которые стоили больше, чем он сказал акционерам. Доходы падали, люди нервничали. Еще эти иски… слышал про «Химет»? Лекарство, которое, как оказалось, не прошло полную сертификацию, но поступило в продажу. Стоил допуск дорого, а иски, что пошли после того, как побочка выявилась, еще дороже… так что, прижало его хорошо…
Возможно.
В дела, его не касающиеся, Кахрай не лез. Только… во всей этой стройной теории имелся один нюанс.
— Лаборатория работала давно.
— И полагаю, что не одна, — согласилась Труди. Она поерзала, пытаясь устроиться поудобнее, и попросила. — Там, в косметичке, ампулы. Уколешь?
— Нет.
— Думаешь, уйти хочу?
— Возможно.
— Если бы хотела, я бы давно… а так…
— И что тебя держит?
— Сама не знаю. Возможно, интерес. Знаешь, это как битва добра со злом, правда, ты в ней не участвуешь…
— Ты уже поучаствовала.
Косметичка стояла на полке. Обыкновенная. У сестры, кажется, имелась похожая, только цвета другого. А в остальном — пухлая сумочка, в которую влезало на удивление много всякого.
Крем для лица.
Мист… кто бы сказал, что
Отдавать?
Оставить?
Она и вправду не из тех, кто будет убивать себя, во всяком случае, прямо. Но и боль — хороший стимулятор. Так не стоит ли использовать ее себе во благо? Ведь даже пытать не надо, просто подождать немного, пока боль не станет невыносимой?
Кахрай молча положил инъектор на стол.
— Говорю же, порядочный… за это тебе бонус. Проверьте систему рециркуляции воды.
— Вирус…
— Да нет, вирус воду не любит. Насколько я поняла. Я не биолог, но… болезнь заставила, многое научилась понимать. Дело не только в этом… здесь система едва работает, и при повышении нагрузки фильтры просто-напросто не выдержат. Скорее всего случится сбой, сточные воды смешаются с питьевыми… а жажда — плохой советчик.
— Спасибо.
— Не за что, — она прижала ингалятор к шее. — Я тут не при чем. Этот корабль дерьмом набили, хотя я предупреждала… но жадность человеческая огромна. А лабораторий точно больше одной, как и ученых дураков, вроде твоего… тоже, гении… задачки решают и не видят ничего, никого, кроме этих вот задачек. Думаешь, он хоть на мгновенье задавался вопросом, откуда брались пробы? И остальное? И во что все это выльется?
— А ты знаешь?
— Я получала разные заказы. Созвездие велико, миров в нем множество, и далеко не все довольны существующим положением дел. Взять тот же Рахх… окраина Галактики, практически задница мира, — Труди прикрыла глаза, и мышцы лица ее расслабились. — Ни полезных ископаемых, ни внятного производства. Живет на одни субсидии, которые то и дело грозятся перекрыть. Кому это понравится? Вот и я думаю, что никому… им бы разведкой заняться, но это тоже дело дорогое. Дальние корабли, системы навигации, специалисты… толковых специалистов, таких, которые не ходят по проложенным заранее струнам, а могут развернуть новый узел, мало. Они пытались, честно… и напоролись на брошенный корабль, вроде как с эпохи Больших космических открытий еще… он неплохо сохранился. Правда, все умерли, да…
— Чума…
— Знаешь, сколько колоний было основано в период Большого исхода?
— Нет.
— И я не знаю. И никто не знает. Люди были одержимы идеей расселиться по Вселенной, которая вдруг стала казаться не такой и большой. Струны и корабли, способные преодолевать невероятные расстояния относительно быстро. И каждый идиот, фанатик или романтик может найти себе мир по вкусу. Тем более правительство спонсирует, можно взять кредит под будущие свершения… правительству проще заплатить, чем пытаться навести порядок в перенаселенном мире. И эти… искатели разлетались, словно семена одуванчика на ветру. Выжить удалось каждому десятому. По официальной версии. Остальные… освоение космоса требует жертв. И когда число их стало слишком велико, программу прикрыли. Думаю, где-то там, во Вселенной, немало интересного нас ждет… в том числе и брошенные корабли, которые кому-то покажутся легкой добычей, да… они затащили этот хлам на станцию в надежде отыскать что-то, что может сгодиться для аукционов. Историческое барахло многих привлекает… — голос Труди звучал тише и мягче. — А в итоге лишились станции. Сообразили, правда, блокировать ее вкупе с исследователями. А твой приятель получил тела.