Ополченец
Шрифт:
— Ну, коли сам предлагаешь — сделаю, конечно. Только сперва добраться надо.
— А сколько отсюда до усадьбы ковылять?
— Да не больно далеко. Верхами за три часа доскачем.
Егор уверенно направлялся к длинному деревянному строению. Если я правильно понял — местному аналогу гаража.
Н-да. Не — ну кто-то, может, и доскачет…
Глава 18
В конюшне Егор направился к мужику, сидящему в углу и занимающемуся починкой лошадиного
— Здорово, Ефим. Я двух лошадок возьму. Себе и ученику. Ненадолго — на день, может, на два.
Ефим кивнул:
— Бери. Вон те — оседланные, — и вернулся к прерванному занятию.
А Егор направился к стойлам с лошадьми. Обернулся на меня.
— Чего стоишь? Бери кобылу, — он кивнул, показывая, какую.
Стойла были заняты частично, едва ли на четверть. Остальные пустовали. Ну, понятное дело, рабочий день в разгаре.
Я подошёл к лошади, на которую показывал Егор. Он уже взял под уздцы другую и выводил из конюшни.
Я попробовал повторить его жест. Приготовился к тому, что лошадь начнёт отгрызать мне руку. И соображал чем бы таким её стукнуть аккуратно — чтобы и транспортное средство не повредить, и без руки не остаться. Но получилось как-то на удивление ловко. Я будто всю жизнь за уздцы хватался. И лошадь, что характерно, пошла за мной без вопросов. Совершенно не возражала.
На улице, скрывшись с глаз заведующего гаражом, я решил прояснить ситуацию.
— Егор. Я вообще-то верхом ездить не умею.
Егор и ухом не повёл.
— Ты и ходить не умел двадцать лет. Полезай в седло.
И тут я внезапно понял, что знаю, как это делать. Рукой ухватился за луку, одну ногу поставил в стремя. Выпрямился, перебросил через седло вторую ногу. На всё про всё — тридцать секунд.
— Это как, вообще? — обалдело глядя на поводья, которые мои руки тоже разобрали сами, спросил я.
Егор довольно ухмыльнулся.
— Ранг у тебя уже — какой?
— Воин-подмастерье.
— Так а чего ты удивляешься? Верхами-то даже ополченцы могут. Дело нехитрое.
Вон оно чё. И вот, оказывается, почему я так запросто управлялся с телегой на тракте! Приобретенный ранг давал не только магические умения. Надо будет поштудировать справочник на этот счёт. Может, я ещё чего полезное могу? На ударных играть, например. Всю жизнь хотел научиться, да всё как-то руки не доходили.
— Рядом со мной держись, — выехав на дорогу, сказал Егор. — Чтобы пыль в глаза не летела.
И пустил лошадь галопом.
Через три часа мы действительно добрались до усадьбы. Ворота для нас распахнули заранее, когда ещё только подъезжали.
— Ваше сиятельство! — кинулся ко мне Данила. — Приехали! Смилостивился Господь! Я уж боялся, не успеете до темноты. Сердцем чую — эту ночь Груне не пережить. Спасите жену, ваше сиятельство! Век за вас бога молить буду.
—
На крыльцо выскочила тётка Наталья. Ахнула.
— Ваше сиятельство! Неужто и правда до ночи успели? Сей момент, покушать соберу! — Поклонилась Егору. — И ты, служивый, здравствуй.
Егор спешился, степенно поклонился.
— Здравы будьте, уважаемая Наталья Парфеновна.
Ого. Да тут уже, оказывается, всё серьёзно.
— Веди к жене, — повторил я Даниле. — Сперва нечисть, потом ужин. Как раз аппетит нагуляем. Тётка Наталья, а ты в дом иди. И проследи, чтобы двери, окна — всё везде закрыли. И здесь, и во флигеле. А то не дай бог эта тварь сбежит, гоняй её потом.
— Будет сделано, ваше сиятельство. А ты чего выскочила? Ступай, ступай! — Тётка Наталья затолкала обратно в дом выбежавшую на крыльцо Марусю.
* * *
Комнатка, в которой лежала на кровати жена Данилы, оказалась небольшой. Но аккуратной, чисто прибранной. Выскобленные полы, вышитая скатерть, начищенная утварь. Чувствовалось, что ещё совсем недавно в этом доме жили уют и счастье.
— Вот, — потерянно сказал Данила.
И замер возле кровати.
Мы с Егором тихо приблизились и посмотрели на молодую женщину. Здороваться смысла не было — она спала. Если можно так назвать это состояние. Глаза закрыты, губы какие-то ненормально красные, дыхание поверхностное, капли пота на лбу.
Я коснулся лба и отдёрнул руку. Холодный, как лёд. Версия с банальной лихорадкой отпала сама собой.
— Выйдем? — тихо предложил я Егору.
Тот кивнул. Мы вышли на улицу. Данила — вслед за нами.
— Слушай, а это точно кикимора?
Егор посмотрел на меня с любопытством.
— А ты на кого подумал?
— Ну… Может, упырь?
Егор покачал головой:
— Не. Упыри укусы оставляют.
— Так мы ж не осмотрели толком.
— А они толком и не таятся. Народ думает, сыпь какая-нибудь или клопы покусали — да внимания не обращают. А упырь каждую ночь впивается в одно и то же место. Кикимора-то кровь не пьёт, она просто жизнь забирает.
— Ничего себе — низкоуровневая тварь, — буркнул я. — Здоровую девку за пару дней так ушатать.
— Видать, старая, сильная, — задумчиво изрёк Егор. — И злая вдобавок. Нечасто такие встречаются.
— Делать-то чего будем? Методика какая? Манок зажжём и башку снесём?
— Ни-ни! — даже как будто испугался Егор. — Манок для кикиморы, да ещё для матёрой — это верный знак, что охотники пришли! Убежит да затаится. А дождётся, пока уйдём — и опять за старое.
— Вот сука! — хором сказали мы с Данилой и понимающе переглянулись.