Опыты цивилистического исследования. Выпуск 2
Шрифт:
Различие между отказом от осуществления права и фактическим его неосуществлением подчеркивает и формулировка п. 7 ст. 450.1 ГК РФ, распространяющая правила п. 6 на неосуществление права в течение установленного срока. Ведь если на неосуществление права необходимо специально распространить последствия отказа от осуществления, то эти институты не совпадают. Хотя совсем не исключено, что законодатель не задумывался о таких тонкостях, формулируя указанные нормы.
Согласно другому подходу разница между отказом от права и отказом от осуществления права действительно заключается лишь в терминах, по существу же это одно и то же, последствия одинаковы: прекращение субъективного права. В частности, данной точки зрения придерживался М.И. Брагинский [175] . Комментируя п. 2 ст. 9 ГК РФ, он приводил отказ от наследства, отказ от права собственности и прощение долга
175
Комментарий части первой Гражданского кодекса Российской Федерации для предпринимателей / Под общ. ред. М.И. Брагинского. М., 1995.
Таким образом, встает близкий к обсуждаемой проблеме вопрос о соотношении ст. 450.1 с уже упомянутым п. 2 ст. 9 ГК РФ. Исходя из вышеизложенного, теоретически возможны два варианта в зависимости от того, какими последствиями наделяется отказ от осуществления прав по договору.
Во-первых, новые нормы могут быть специальными по отношению к п. 2 ст. 9. Это актуально в том случае, если признать правопрекращающий эффект заявления об отказе. В такой ситуации п. 6 и 7 как раз и охватываются оговоркой п. 2 ст. 9: «кроме случаев, предусмотренных законом», – являясь такими случаями.
Во-вторых, п. 2 ст. 9 и п. 6 и 7 ст. 450.1 могут описывать разные ситуации и не противоречить друг другу. Такое становится возможным, если на уровне правовых последствий отказа провести границу между «невозможностью осуществления права» и «утратой права». В этом случае право не прекращается в силу п. 6 и 7 ст. 450.1, общее правило п. 2 ст. 9 не нарушается, но управомоченное лицо не может свое право принудительно реализовать.
Подводя итог, можно сформулировать следующие выводы.
1. Если отказ от осуществления права наделить правопрекращающим эффектом, то категории «отказ от права» и «отказ от осуществления права» полностью совпадают. В этом случае п. 6 и 7 ст. 450.1 наравне с нормами ст. 236, 415, 1158 и 1244 ГК РФ являются исключениями из правила п. 2 ст. 9.
2. Если же «отказ от осуществления права» по п. 6 и 7 ст. 450.1 не влечет его прекращения, а оказывает иной эффект на правоотношения, то указанные понятия различаются не только терминологически, но и по существу.
3. После появления ст. 450.1 можно окончательно сделать вывод о том, что «отказ от осуществления права» является иной конструкцией, нежели фактическое неосуществление права. И последствия данных явлений совпадают только тогда, когда для осуществления права установлен пресекательный срок.
2. Последствия отказа от осуществления права
2.1. Прекращение субъективного права
Как было показано выше, прекращение субъективного права является типичным последствием отказа от права, и именно такое последствие уже было известно отечественной дореволюционной цивилистике в качестве последствия «отступления от права».
Обращаясь к тексту закона, сложно сделать однозначный вывод о прекращении права вследствие отказа от его осуществления. Все, что нам дает формулировка п. 6 ст. 450.1 ГК РФ, так только то, что «осуществление права по тем же основаниям не допускается». Почему именно не допускается, ГК РФ умалчивает. Для того чтобы подробнее рассмотреть ситуацию с последствиями прекращения права вследствие отказа от его осуществления, предположим, что не допускается как раз потому, что право прекращено.
На этом этапе для целей дальнейшего рассмотрения стоит развести прекращение двух видов прав: прав требования из договорных обязательств и так называемых секундарных прав [176] .
Во-первых, структура обязательственных отношений такова, что праву кредитора корреспондирует обязанность должника [177] . Само существование права требования затрагивает имущественные сферы как минимум двух субъектов: должника и кредитора, поскольку учитывается в составе имущества обоих: в качестве актива для кредитора и пассива для должника. Для реализации такого права также необходимо участие или их обоих в случае добровольного исполнения обязательства, или кредитора и юрисдикционных органов в случае принудительного исполнения.
176
Подробнее о сущности, возникновении и становлении концепции секундарных прав см.: Зеккель Э. Секундарные права в гражданском праве // Вестник гражданского права. 2007. № 2. С. 205–252; Третьяков С.В. Формирование концепции секундарных прав в германской цивилистической доктрине // Вестник гражданского права. 2007. № 2. С. 253–270; Егоров А.В. Структура обязательственного отношения: наработки германской доктрины и их применимость в России // Вестник гражданского права. 2011. № 3. С. 241–274.
177
Агарков М.М. Указ. соч. С. 60; Халфина Р.О. Указ. соч. С. 224–225.
Иная ситуация складывается в случае с секундарными (или преобразовательными [178] ) правами. Особенность таких прав состоит в том, что им корреспондирует не обязанность другого лица, а некая связанность потенциальной возможностью управомоченного лица осуществить свое право [179] . Для реализации этих прав и наступления правовых последствий в результате такой реализации достаточно лишь волеизъявления управомоченного субъекта и, в ряде случаев, акта юрисдикционного органа. В контексте договорного права к таким секундарным правам можно отнести, в частности, право на расторжение договора (или односторонний отказ от договора), односторонний отказ от исполнения договора, одностороннее изменение договора [180] , оспаривание договора, а также некоторые права, специфичные для отдельных договорных конструкций (например, право заявить требование по опционному договору).
178
Егоров А.В. Указ. соч.
179
Алексеев С.С. Односторонние сделки в механизме гражданско-правового регулирования // Антология уральской цивилистики. 1925–1989. М., 2001. С. 64–67.
180
Егоров А.В. Указ. соч.
Отказ же от осуществления секундарного права фактически блокирует единственную возможную форму объективизации этого права – собственно его осуществление. Поэтому для данного вида прав вполне обоснованным является «классическое» последствие отказа от права – прекращение. В контексте п. 6 ст. 450.1 ГК РФ невозможность осуществления такого права фактически и приравнивается к его прекращению. В качестве дополнительного аргумента можно привести последствия истечения срока исковой давности по «односторонним действиям, направленным на осуществление права». Правило п. 3 ст. 199 ГК РФ не допускает осуществление таких действий после истечения срока исковой давности вообще. Следовательно, соответствующее право на эти действия прекращается.
Кроме того, права требования играют особую роль в договорных отношениях. А именно от их существования и осуществимости напрямую зависит судьба всего договора или отдельных его частей, в то время как наличие секундарного права предполагает существование только возможности изменения или прекращения правоотношения по воле управомоченного субъекта. Неосуществление или прекращение такого права исключают эту возможность, но сами по себе никак не влияют на существующее правоотношение.
По указанным причинам появляется необходимость отдельно рассмотреть возможность прекращения права требования путем одностороннего отказа управомоченного лица.
Если допустить, что при отказе от осуществления права требования оно прекращается, то прекращается и все обязательство. Как справедливо указывается в литературе, в структуре обязательственного правоотношения не может существовать обязанность без корреспондирующего ей права [181] . Соответственно, в этом случае отказ от осуществления права фактически становится аналогом прощения долга, по крайней мере в части направленности воли и последствий. Соответственно, возникает конкуренция институтов. Решить, какой именно институт должен быть применен в данной ситуации, можно только путем выявления их сущностных различий и сопоставления аргументов в поддержку той или иной конструкции.
181
Агарков М.М. Указ. соч.; Ем В.С. К вопросу о понятии, содержании и сущности правовых обязанностей // Вестник Московского университета. Сер. 11. Право. 1981. № 1. С. 59–60.