Орден геноцида

Ким Сергей Александрович

До тварей две сотни саженей… Самое время и мне вступить в дело.

Откладываю винтовку в сторону. Короткий жест, активирующий заранее подготовленную схему, и в сторону тварей улетает шар зеленоватого огня. Новую схему уже приходится разворачивать с нуля, но первое заклинание ещё летит в воздухе, когда я заканчиваю второе.

Вспышка.

И на Потоп обрушивается ослепительный дождь белых искр, прожигающих плоть и костяную броню.

Меня хватает на целых три заклинания, а затем энергия иссякает, и я снова берусь за винтовку. Выпускаю обойму, восполняя резерв, и снова кидаю заклятья по фронту. Воздух прорезает ещё один алый луч, и второго мамута разрывает на части.

Зарядить новую обойму и немедленно выпустить все пять патронов в надвигающийся потоп. Бросить ещё три «фойершторма». Справа грохочет пушка, посылая заряд шрапнели каждую дюжину секунд. Пулемёты и винтовки не смолкают ни на секунду.

Ряды монстров редеют, но редеют очень медленно…

Боже, как же их много!..

Выстрел из гандальва попадает в ещё одного мелькнувшего высшего гейста — паурака. «Рутер» прошибает броню, взрыв разрывает всю нижнюю часть твари, а раковину исполинского гибрида паука и рака-отшельника подбрасывает на полдюжины саженей вверх.

Выпускаю пять пуль, восполняя резерв магической энергии, а затем начинаю составлять новую схему, но на этот раз не «фойершторма».

Спусковой жест, и ряды тварей будто бы прошибает невидимым катком — в воздух взлетают куски плоти и отсечённые лапы, брызжет ихор.

Под дых словно бы врезается кулак, дыхание перехватывает и меня сгибает пополам от отдачи. Пять саженей в ширину и десяток в глубину — похоже, что это максимум, который я могу вытянуть из «мясорубки».

Вытаскиваю из сумки с зельями флакончик «хонига», зубами выдираю пробку и одним глотком выпиваю эликсир. Внутри разливается приятная прохлада, в голове проясняется…

До Потопа — сотня саженей.

Выпущенный из гандальва алый луч «рутера» разносит вклочья тойфеля. Заряжаю в винтовку очередную обойму, опустошаю магазин, отстреливая держащихся кучкой рипперов.

Создаю новую схему, напитываю её энергией и швыряю вперёд. Воздух дрожит будто раскалённый, когда сквозь него пролетает волна искажений и врезается в передний край тварей.

Вспышка, и на земле широкой полосой разливается жидкое пламя, охватывая гейстов. Из огня вылетает чешуйчатая голова боа, размером с доброго хряка…

Гремит выстрел гандальва, и на этот раз ряды монстров пробивает не точечный «рутер», а «мясорубка», но куда более мощная, чем та, что кинул я.

Голова гигантского змея разлетается на части, а в рядах тварей образуется огромная просека — как будто паровоз на полном ходу врезался.

Да, боа — довольно шустрая цель для своих размеров, тут и правда лучше бить по площади…

Волна тварей накатывает дальше, проплешина заполняется новыми гейстами, а полыхающее магическое пламя они тушат собственными телами.

Полсотни саженей!..

Самых опасных гейстов высшего ранга больше не видно, но и тех, кто остался — сотни и сотни. Против трёх с половиной десятков стрелков.

— Штыкиии!.. — прокатывается команда корнета.

— Вилли, взрывное по центру! — крикнул я, бросая в Потоп очередное заклинание.

В рядах тварей полыхнула голубая вспышка, а затем там заметался воздушный вихрь, рубящий гейстов на части. В следующий момент Мина закончила составление схемы для гандальва, громыхнул выстрел, и мощный взрыв разметал монстров в стороны. Волна Потопа по инерции накатила вперёд и натолкнулась на выставленные мной ловушки.

Полыхнули огненные вспышки, заискрили пучки молний, несколько тварей провалились в ставшую трясиной землю.

Гейсты замедлились в центре, а вот фланги начали загибаться вокруг деревни, беря нас в кольцо. Я встал из-за бруствера в полный рост, в темпе опустошил очередную обойму и швырнул огненный шар, разорвавшийся среди монстров.

Из рядов Потопа в воздух взмыла крупная тварь, разворачивая широкие перепончатые крылья. Мелькнули длинный змеевидный хвост с ромбовидной нашлёпкой на конце и пара тонких рогов на голове, напоминающей львиную.

— Мантикора! — проорал я, заряжая в винтовку новую обойму.

Хильда швырнула ловчую сеть, которая зацепила одно из крыльев мантикоры. Тварь, кувыркнулась в воздухе и рухнула на землю, пропахав глубокую борозду. Гейст попытался подняться и получил от сестры ещё и воздушное копьё в бок.

Я лязгнул затвором «мосинки», вскинул винтовку к плечу и всадил первую пулю в шею мантикоре. Перезарядил, взял поправку, и вторым выстрелом попал ей прямо в глаз.

— Химера слева! — крикнула Вилли, открывая огонь из винтовки.

Швырнул винтовку на землю, схватил «льюис» и бегом метнулся налево.

Из рядов тварей вырвалась химера и, низко прижимаясь к земле, метнулась к пулемётному расчёту. Из установленного на высокой треноге «максима» так низко бить было несподручно, а троица стрелков поблизости по такой быстрой цели попасть не могла.

Остановился и с натугой вскинул к плечу тяжёлый пулемёт. Прогрохотала короткая очередь, на удивление слабо толкнув в плечо — сказалась и положительная сторона большой массы оружия.

Химера прокатилась по земле, получив несколько винтовочных пуль в бок, а затем её добили выстрелами порубежники.

— Отходим! — крикнул я, короткими очередями отстреливая лезущих тварей. — Да бросьте вы его!..

Порубежники бросили попытки перетащить тяжеленный станкач, и мы начали отступать к центру деревни.

Сорок семь патронов в диске «льюиса» кончились быстро, и я без всякого сожаления бросил теперь уже бесполезный пулемёт. Взялся за висящий на плече «бергман» и начал бить короткими очередями. Порубежники оказались неплохо выучены, так что из своих винтовок стреляли по средним и старшим тварям, а я выбивал лезущую вперёд мелочёвку вроде фухсов и фрехтенов.