Орган времени
Шрифт:
Я покачал головой.
– Не знаю, чего вы мучаетесь. Просто опишите свое устройство, операцию и скажите, что все уже работает. Главное ведь сам факт, а остальное… Это уже дальнейшие разработки, – я улыбнулся, – обычное дело.
– Знаете, что меня больше всего беспокоит? – вдруг подавшись вперед, сказал он, глядя мне в глаза.
– Что?
– Нет никаких реальных подтверждений, фактических результатов, свидетельствующих о перемещении во времени.
– Вы что же, не верите мне? – удивился я.
– Я-то верю, – сказал он. – А кто еще поверит в это,
Я хотел возразить, но вдруг замолчал, не зная, что сказать. Я так и застыл с открытым ртом, удивленно глядя на Сергея Степановича и понимая, что он прав. Прав!
– Наука – достаточно конкретная вещь, – продолжал он. – Если есть работа, значит, должны быть и результаты. А если нет результатов, то нет и работы, потому что говорить можно все что угодно – нужны конкретные факты, цифры, показания приборов.
– А как же Эйнштейн, Бор? – пытался я возразить. – Их теории…
– Их теории подтверждены множеством опытов, – перебил меня Сергей Степанович. – А что есть у нас? Только слова, рассказы о том, как вы были на море или в снах или покупали куртки… Да меня просто засмеют, если я выйду с этим.
– Но подождите, – пытался я успокоить его… а может себя, – устройство же все-таки работает. Это ведь и есть самый большой и важный факт. И пусть все сколько угодно смеются, но перемещения ведь происходят. Бог с ним, что сейчас мы не знаем, как доказать это, но рано или поздно это удастся. Может быть, для начала представить все в виде теории, если нельзя с практической точки зрения. Наверно, сейчас, когда вы точно знаете, что все работает, вам будет гораздо легче описать это, если вы будете абсолютно уверены в своей правоте.
– Так-то оно так, – проговорил он. – Но все равно меня очень настораживают эти постоянно возникающие сложности, совершенно неожиданные проблемы. Эта вот ваша усталость, например. Почему вы вдруг стали уставать во времени? И что за причина, по которой вас вынесло в настоящее?
Он откинулся на спинку стула и снова стал смотреть на дорогу. Машины проносились мимо, сверкая зажженными фарами. Я не мешал его вновь появившейся задумчивости. Курил. Потом допил свое пиво. Сергей Степанович давно уже сидел с пустой кружкой.
– Может, еще? – спросил я.
– Нет, – покачал он головой. – Пойдемте.
– Пойдемте, – вздохнул я, вставая.
Я решил проводить его до остановки. Торопиться мне было некуда, а вечер был довольно приятный.
– Где же все-таки Леночка? – просто риторически спросил я, когда мы шли вдоль дороги к остановке.
– Не знаю, – машинально ответил Сергей Степанович из глубин своей задумчивости.
Мы молчали и так молча дошли до остановки.
– Что ж, я пойду, – сказал я, протягивая ему руку.
– До свидания, – кивнул он, пожимая ее.
– До свидания, – ответил я.
Не хотелось уходить, но молча стоять с ним, а потом махать ему на прощание, когда он сядет в автобус, представлялось мне совсем не интересным.
– Сейчас еще на метро ехать, – зачем-то сказал я.
– М-м-м… – пожал плечами Сергей Степанович, видимо извиняясь и не зная, чем мне помочь.
– Жалко, нет вашего Миши со своей машиной.
– Он заезжал недавно, – вдруг сказал Сергей Степанович.
– Да? – скучая, произнес я.
– Да. Забрал лекарства для своей жены… или тещи. Посидел у меня немного, а потом мы вместе вышли, и он поехал Леночку домой отвозить.
– Вот как? – перестав скучать, насторожился я.
– Да. А что? – увидев мою настороженность, недоуменно спросил тихий Сергей Степанович.
– Хм, – я посмотрел на звезды над домами. – И давно это было?
– Нет, – Сергей Степанович шагнул чуть вперед, напряженно глядя на дорогу за моей спиной, – дня три назад.
Я обернулся. Там подъезжал автобус.
– Ладно, я поехал, – на этот раз он протянул мне руку.
– До свидания, – я пожал ее.
– Я позвоню вам, – сказал Сергей Степанович, заходя в автобус.
– Хорошо. Или я вам, – крикнул я в уже закрывающиеся двери.
Потом автобус поехал. Я улыбался и махал рукой Сергею Степановичу, чувствуя себя как-то не так.
Потом пошел к метро. Курил. «Интересно, – думал я, – три дня назад он подвозил ее до дома, а сегодня ее нет целый день. Интересно…» Не хотелось складывать один и два, хотя операция сложения напрашивалась сама собой. Интересно… А впрочем… Какая разница? Так ли уж это важно? Может, оно и к лучшему? А?
Я выбросил наполовину выкуренную сигарету и зашел в метро.
Дома Леночка, по ее словам, уже давно ждала меня.
– Где ты был? – спросила она.
– А ты?
– Я дома, – праведное возмущение в голосе и во взгляде, – тебя жду. Уже два раза ужин грела.
– Н-да?
«Ладно, – думал я, не желая расспрашивать ее и начинать скандал, – Бог с ней. Что это меняет, в конце концов?»
А все же интересно, боится она, старается ли скрыть что-то? Я исподволь наблюдал за ней. Нет, никакой реакции. Леночка была абсолютно естественна и спокойна. «А может, я зря выдумываю? – размышлял я. – Может, она просто занималась какими-то своими делами? К подруге, например, ездила, да мало ли что. Хотя могла бы и рассказать об этом. Впрочем, ладно, – думал я, жуя ужин, – Бог с ней, потом как-нибудь все выяснится. Куда оно денется?»
Будущее было впереди. Будущее манило меня. Около двух недель минуло с того дня, когда мы с Сергеем Степановичем натолкнулись на ветви времени. Я бывал в прошлом, путешествовал по своей жизни. Еще не раз я пытался проверить то, что изменения не влияют на настоящее. Я делал разные вещи: иногда в прошлом обходил, не совершал поступки, которые, я знал, приводили меня к неприятным последствиям; иногда предупреждал друзей и не давал им сделать то, что должно было привести их к чему-то плохому. В общем – творил добро. Словно ангел, хранящий людей (и себя заодно) от несчастий.