Оргазм, или Любовные утехи на Западе. История наслаждения с XVI века до наших дней
Шрифт:
Эта супружеская модель устанавливается в обществе постепенно, окончательно формируясь к 1850-1880-м годам. Затем многие ее элементы разрушаются, меняются общественные и культурные условия, и сами медики пересматривают свои позиции. Новая отрасль медицины -психиатрия — видит вещи в ином свете. Те, кого еще недавно считали «извращенцами» и всячески притесняли, громко заявляют о своей особости и требуют признать свои права. Угнетенные отказываются жить под постоянным присмотром. Повсюду поднимается женское движение. «Новая свободная женщина» отказывается от брака. Женщины-работницы хотят получать удовольствие от любовных сношений, не боясь забеременеть и оказаться в одиночестве, так как партнер, испугавшись ответственности, сбежал. То, что система дала трещину становится очевидным между 1880 и 1914 годами. Это время нравственного переворота отмечено разнообр» ныни противоречиями и смутой. Цензура ополчается против порнографических книг и эротической прессы, но медики отказываются от убеждения, что мастурбация смертельно вредна, и обращаются к изучению сексуаль ности, как нормальной, так и извращенной, в форме» дизма и мазохизма. Закон о разводе, принятый во Франции
Ограничения, запреты и табу никогда не воспринимались обществом единодушно и не действовали постоянно. В первой половине XIX века рамки были менее тесными, чем во второй его половине128. Страшное потрясение 1914-1918 годов, необходимость ослабить накопившееся напряжение привели к тому, что в период между войнами вновь расцвела сексуальная культура, которая находилась словно в закупоренном сосуде и избежала агрессивного окропления викторианскими идеями. Аристократический либертинаж никогда не угасал до конца, и теперь, в Безумные годы, он воспользовался обстоятельствами и возродил вкус к изысканным наслаждениям, в первую очередь сексуальным. Народные слои теперь более организованны, они обработаны идеологический предъявляют четкие требования. При этом они обращаются к былой традиции относительной свободы нравов, которую у них стремились отнять. Женщины-работницы приняли на себя гораздо больший груз нравственных ограничений, чем их собратья-мужчинш: они заплатили за
новую мораль XIX века нежелательными беременностями и губительными абортами. Теперь они исподволь перестраивают себе на пользу механизм распределения удовольствий. Так понемногу открывается путь к либерализации сексуальной жизни, которая помчится на всех парах в 1960-е годы. 11
Желание и удовольствие не заявляют о себе во всеуслышание. Им удается победить репрессии, потому что важные экзистенциальные вопросы, такие как соотношение тела и сознания, находят в них свое воплощение. В 1955 году Кинг Видор снял для студии «Юниверсал» фильм, который сейчас считается одним из образцов вестерна, — «Человек без звезды»129. История, рассказанная в фильме, очень проста. Одинокий искатель приключений, привыкший повиноваться только собственным инстинктам и желаниям, нанимается охранником в небольшую общину мелких землевладельцев. Им противостоит некая волевая женщина, которая хочет завладеть их землями. Они пытаются бороться с ней, опутав свои владения колючей проволокой. Іерой мечется между примитивным эротическим влечением и необходимостью помочь слабым восстановить справедливость. Хозяйка заманивает его своими чарами и использует как инструмент борьбы; ему надо выбирать между эгоистическим сладострастием и чувством коллективного долга. Люди, искушенные во фрейдизме, могут увидеть здесь намек на силу бессознательных импульсов, противостоящих некоему культурному «Суперэго» и толкающих к преодолению нарциссизма ради всеобщего блага. Во всяком случае, незадолго до сексуальной революции «шестидесятников» великий режиссер сумел показать, что желание таит в себе большую разрушительную силу, несовместимую с
задачами цивилизации. Герой обнаруживает, что онсвя зан как своим прошлым, которое он постоянно пересматривает, так и металлическими обручами долга, существование которых он отвергал, увлеченный диким стремлением к наслаждению.
Как измерить приливы и отливы наслаждения в нашей культуре? Десмонд Морис, не без влияния английского юмора, предлагает соотносить состояние экономики с длиной женских юбок. Он утверждает, что в периоды процветания они укорачиваются, а когда наступает кризис — удлиняются. «Трудно понять, почему женщины хотят показать свои ножки, когда дела в экономике идут хорошо», — заявляет он с нарочитой серьезностью150. Будем ждать диссертации на эту тему, а пока просто наметим основную линию развития длины юбок. Б Безумные годы юбки доходили до икр, затем, во время экономического спада 1930 года, они стали длиннее. Укоротились во время Второй мировой войны и снова удлинились по моде нью-лук после войны. Со времен шестидесятых юбкн начали стремительно укорачиваться вплоть до знаменитых мини-юбок, составлявших отраду мужчины-полового шовиниста. Нефтяному кризису и экономическому спаду 1970-х годов сопутствовало изобретение целомудренной юбки до середины икры, затем наступила разрядка напряженности, и ткань тоже пошла вниз по ноге. С тех пор модельеры не пытаются предсказывать будущее своими ножницами, даже те из них, кто внимательно изучает сводки и прогнозы с Уолл-стрит. Какой вывод тут можно сделать? Проблема длины юбок стала своего рода индексом того, как менялось общественное предубеждение, превратившееся после Второй мировой войны в своего рода шагреневую кожу. Быть может, с мини-юбкой исчезля последние покровы викторианства? Стыдливые бри-яшлы XLX века при виде женской ноги задыхались от вожделения или возмущения и предписывали прикрывать даже ножки пианино! Женская нога после 1960-х годов перестала вызывать столь бурные эмоции. Быть может именно так произошла сексуальная революция?
Часть четвертая
РЕВОЛЮЦИИ? НАСЛЕДИЕ|ШЕСТИДЕСЯТЫХ
Понятие наслаждения шире, чем простое удовлетворение желаний и потребностей, оно соприкасается с понятием счастья. Таким образом, чтобы лучше попять, в чем состоит суть понятия «наслаждение» в тот или иной период, следует понять, какова была личная и коллективная мораль времени, как соотносились представления о радости и страдании1. Нельзя забывать и о религиозных установлениях, а также о том, как к ним относится Субъект.
Оригинальность современной европейской культуры, отмеченной всевозрастающим индивидуализмом и стремлением к гедонизму, уходит корнями очень далеко. В предыдущих главах мы постарались показать, что точкой отсчета следует считать XVI век. Именно в это время редкие сильные личности, отличающиеся от современников, начинают формировать
летворения, демонстрируют эти разломы каждый на свойм$, В то же время мысль обращается и % другим сферам, в чати сти к политике, и у многих наступает «Разочарование в мире»*. Начинается долгий период викторианского сексуального тедт ния, который длится до большого перелома 1960-1970-х годов, В наши дни социологи, психологи, философы и историки постоянно говорят о всевозрастающем культе Эго на фоне ослабления сдерживающих оков и социального контроля, ставшего гораздо менее жестким, чем раньше4. Общество потребления, реклами средства массовой информации сулят каждому здоровье, красоту, молодость, богатство и вечную жизнь. От этого вознтт неутолимая жажда нарциссического самоуглубления, без xowto го, как кажется, невозможно полностью реализоваться в жтм, Подобное видение мира основано на подспудном убеждении, что человечество поступательно движется к прогрессу. В птш XXI века «я», видимо, противопоставит свои гедонистичет желания и огромный аппетит к жизни политическим и религиозным структурам, и они вынуждены будут учесть его пош)4 пости. Однако такой прогноз, окрашенный в идеалистттт тона, недооценивает неистребимый стадный инстинкт, свойственный нашему виду. Очевидный триумф индивидуализма т самом деле воплощает новый общественный договор и цишш ционный контракт; именно он позволяет западной кульпф приспособиться к вызову, брошенному глобализацией.
С начала 1990-х годов многие авторы говорят о формировании «евросекулярпости», другими швами, о стремитежт закате религиозности на Старом Континент и в КатЬе, 9 отличие от США5. По данным опроса, проведенного в 2000 ml), глубоко верят в воплощенного Бога 36% опрошенных (20% во Фращии) против 69% в стране дяди Сэма; в существовав? Творца -69% опрошенных в Старом Свете (57% во Фращш) и 93% — в Соединенных Штатах6. Такое наглядное осло&ты религиозных убеждений проистекает из тощ что «духоент
ндивидуализм оказался поглощенным, культурой самовоплоще-ия», а основная причина этого явления — «революция в насыщении едой»7. Впервые за всю историю своего развития западная цивилизация стала цивилизацией всеобщей сытости, что привело к глубоким изменениям в символических взаимоотношениях между миром и смертью, как индивидуальных, так и коллективных. Идеал самовоплощения все больше концентрируется в существовании как таковом. Стремление к счастью выходит за рамки страха перед голодом и концентрируется на идее «самореализации». Распадается традиционная связь между голодом, который ассоциируется с идеей смерти, и божественным обещанием доить каждому «хлебнасущный»8. Однако Соединенные Штаты не следуют этой модели духовного развития, хотя большинство населения там не испытывает голода и сытых никак не меньше, чем в Европе. Видимо, для полноты картины нужно изучить и другие факторы, как культурные, так и символические. После переворота 1968-1970 годов во Франции четко обозначилась «индивидуализация совместной жизни»9. Кроме того, на нашем континенте нет «войны культур», сотрясающей Америку с последнего десятилетия XX века10. Соединенные Штаты постоянно расколоты пополам по основным общественным вопросам: отношение к абортам, однополым бракам, смертной казни. Традиции южных штатов и библейской культуры диктуют большую непримиримость по этим пунктам. Опрос Гвмапа в мае 2003 года отмечает, что 64% опрошенных положительно относятся к смертной казни (31% — отрицательно), 93% отвергают двусторонний адюльтер супругов, 46% выступают против рождения детей вне брака, 44% приемлют гомосексуализм (52% относятся к нему отрицательно), 37% высказываются за аборты, 53% — против. Между США и соседней Канадой пролегает пропасть: Канада ориентирована на европейскую модель развития, в ней ощутим религиозный
упадок, а многие штаты, в том числе Квебек, официально решают заключать однополые браки. Разницу между двумя® седними странами не всегда легко уловить: так, например, % нятие счастья не одинаково по разные стороны гранці В Канаде, как представляется, выше «социальная защищ ностъ», жизнь не так сильно зависит от законов рынка, кода США11. Схожее чувство, если верить аналитикам, шнтшч-ют многие американцы по отношению к Европе, в частное» к Франции. В марте 2004 года в Нью-Йорке состоялся фест воль французских фильмов. Один американский критик mm can, о противопоставлении культуры «имперского шшшщ, воплощенной в фильмах его родины, более женепшенной тикрЬ ской культуре страны «несокрушимых галлов»12. В кямко карикатурном виде здесь предстает общепринятое и слегка осуждающее отношение американцев к сладострастию, стольне» ответствующему канонам страны под звездным флагом. Инк видуализм высоко ценится и в Америке, и в Европе, но порош стороны Атлантики он окрашен в противоположные тот.
Однако в первые годы XXI века наметились слабые сдвиги. В Европе робко обозначился религиозный подъем, а в США рем-гиозностъ дала небольшую трещину13. В подвижных рамках ж процессов удовольствию отведена важная, хотя и двойственная роль. Нельзя быть вполне уверенным, что гедонизм шестидесятых окончательно восторжествовал в западной культуре птстомт спустя. Самые очевидные революционные изменения в сфере сексуальной свободы, в частности обретение жтщиной права ш оргазм, — носят ли они необратимый характер? Можно лиуЩ ждать, что мы переживаем настоящую революцию в області желания и наслаждения, или речь идет о мощном движении маятника в сторону гедонизма, за которым последует новая репрессивная волна, подобно тому как викторианский XIX век подат торжествующий эротизм века Просвещения?