Орленев
Шрифт:
понадобилось людям и в годы революционных бурь.
«Царь Федор» с участием Орленева стал заметной вехой в ле¬
тописях русского театра, сблизив две далекие эпохи. А для рус¬
ского актерства превращение комика-простака в трагика мировой
известности открыло невиданные до того перспективы. Орленев
нанес удар по иерархии призваний и возможностей, от века уста¬
новленной в старом театре. С чем сравнить это превращение
скромной «полезности» в первого актера
Разве только с превращением фельетописта «Осколков» Чехонте
в писателя Чехова.
После успеха «Федора» в счастливый сезон 1898/99 года Орле-
нев подружился со многими петербургскими писателями и
художниками. Он часто встречается и подолгу беседует с Д. Н. Ма-
миным-Сибиряком; как скромный след их дружбы сохранилась
визитная карточка писателя со смешной надписью на конверте:
«Павлу Орленеву — претенденту на свободный португальский
престол, с которого только что убежал португальский Федор» К
Мамип-Сибиряк был на семнадцать лет старше Орленева, но от¬
ношения у них были непринужденно братские, окрашенные ве¬
селой шуткой. В ту зиму Орленев знакомится с И. Е. Рениным, и
некоторые его замечания, касающиеся реализма игры в «Федоре»
и понимания духа русской истории конца XVI века, Павел Ни¬
колаевич выслушивает как самую высокую похвалу. С первой
встречи они привязались друг к другу, и Репин даже собирался
писать его портрет, но это намерение почему-то не осуществилось
(может быть, Орленев плохо позировал?). Очень понравился ему
тогда еще мало кому известный С. А. Найденов; три года спустя
он напишет «Дети Ванюшина», и Орленев будет усердно про¬
двигать эту пьесу на сцену. Вот любопытное тому свидетель¬
ство — отрывок из письма драматурга к Суворину, датированного
октябрем 1901 года: «Написать вам мне посоветовал П. Н. Орле¬
нев, который так тепло и участливо относится ко мне и возбуж¬
дает в наших беседах о моей пьесе такое чувство бодрости и уве¬
ренности, что увеличивает и поджигает, как только свойственно
«поджигать» такому талантливому и нервному человеку, как он,
мое желание поскорее увидеть пьесу на сцене и присутствовать
на ее репетициях...» 2. Два месяца спустя «Дети Ванюшина» с ус¬
пехом прошли в Театре Литературно-художественного общества.
Из новых друзей того времени самым близким Орленеву стал
Н. Г. Гарин-Михайловский, в пьесе которого он играл в прошлом
сезоне истеричного студента; пьеса была не более чем заурядная,
при
у «знаменитого инженера и славного писателя», где еженедельно
собиралась актерская и студенческая молодежь, угощение было
изысканно дорогое — хозяин славился хлебосольством,— а раз¬
говоры непринужденные и дерзкие. Много что повидавший ак¬
тер, неутомимый и остроумный рассказчик пришелся здесь ко
двору. Уже ближе к весне Гарин-Михайловский, до конца пове¬
ривший в талант Орленева, посоветовал ему отправиться с «Ца¬
рем Федором» в поездку по России, горячо доказывал, что га¬
строли принесут ему «громадное имя» и большой капитал, а это
значит независимость и возможность посвятить себя «идейным
планам». Человек бескорыстный (Горький писал, что Гарин-Ми¬
хайловский «деньги разбрасывал так, как будто они его отяго¬
щали и он брезговал разноцветными бумажками»3), он в то же
время был человеком практического склада и дал Орленеву не
только несколько полезных советов, но и деньги для «подъема
дела».
С этого победного турне, захватившего громадные просторы
Российской империи — от Тифлиса до Варшавы, собственно, и
начинается гастролерство Орленева, несмотря на то, что на афише
пока значилось, что он выступает в ансамбле актеров Театра
Литературно-художественного общества. Так Гарин-Михайлов-
ский первым подтолкнул его на путь скитальчества; в старости
Орленев жаловался, что еще в конце прошлого века, как грешный
Агасфер, был осужден на вечный пспокой. В ту первую весну
«непокоя» он был уггоеп успехом — признанием зрителей и празд¬
никами за кулисами, хотя понимал, что так ему воздается за
прошлое, за то, что он уже сделал. А что ждет его впереди?
Перед концом сезона один из директоров суворинского театра,
крупный чиновник министерства внутренних дел, совмещавший
государственные обязанности с литературно-рецензентскими, по¬
стоянный автор «Нового времени» Я. А. Плющик-Плющевский,
скрывавшийся под псевдонимом Дельер (от французского «1е
lierre»—плющ), сочинил инсценировку «Преступления и нака¬
зания» в десяти картинах, с эпилогом4. С ведома Суворина дра¬
матург — тайный советник предложил Орленеву, чье имя тогда
в Петербурге было у всех на устах и само по себе сулило успех
этой затее, роль Раскольникова. Бегло познакомившись с инсце¬
нировкой, актер, не задумываясь, согласился и потом в поездке
в спокойные утреппие часы стал ее перечитывать. С юных лет