Орлиное гнездо
Шрифт:
– И еще, - прибавила Василика. – Пить на посту вы сможете только воду… Те, от кого вы меня защищаете, не пьют.
– Понятно, - сказал гвардеец короля.
Он словно бы даже не слишком удивился; а Василика еще больше укрепилась в своих подозрениях. Она про себя жарко взмолилась небу за обоих своих мужчин – любимого и единственного друга. Только бы они не стали друг другу волками! Господи, сохрани!
Она пошла на рынок в сопровождении слуг и охраны; и продолжала молиться про себя, чтобы расплата за эти милости наступила как можно
Возлюбленный витязь Дракулы, обнаженный по пояс, упражнялся с мечом во дворе – во дворе большой турецкой крепости, и не так, как привык: одной левой рукой, хотя мечом владели обе. Правая, госпожа, по-прежнему висела на перевязи.
За его занятием, сидя кто где на стене и на голой земле, наблюдали несколько янычаров – бывших христиан, сломленных отуреченных христиан, вислоусых и бритоголовых: и в их глазах тускло светилось восхищение, похожее на ненависть… или ненависть, похожая на восхищение. Вот Корнел в последний раз рубанул деревянного болвана; и поднырнул под него, когда тот качнулся навстречу сломанной руке витязя всем своим весом.
Корнел быстро отступил, опустив меч, - он тяжело дышал; его пошатывало. В глазах было темно, надсаженные раны опять болели.
Янычары засмеялись, переговариваясь по-турецки. Корнел откинул со лба мокрую седую прядь и поднял голову; он широко повел мечом, который, казалось, сросся с его левой рукой. Смех сразу утих.
Корнел улыбнулся, пропуская мимо ушей последовавшие за этим ругательства изменников, – они были ему музыкой, похвалой. Потом он расправил ноющие плечи и вошел внутрь крепости. На ходу вогнал меч в ножны, висевшие на поясе шаровар.
Он ступил в комнату без окон, с низким потолком, но с коврами, войлоками и умывальным тазом, стоявшим на табурете в углу. Больше Корнелу сейчас ничего не нужно было. Он стал умываться, полной горстью зачерпывая воду и поливая могучую грудь и спину. Вода стекала по его рубцам: старым и свежим, подживающим.
Встряхнувшись, витязь огляделся вокруг отдохнувшими глазами, точно ожидал увидеть что-нибудь новое. Но он почти не видел нового в последние недели – и пока находился в крепости, и ранее того. В эту твердыню, вторую по счету, его привезли с завязанными глазами.
Корнел провел рукой по лицу.
– Василика, - прошептал он. – Раду, сердце мое…
Он мог надеяться на спасение – и с каждым днем все больше. Но не слишком ли поздно это будет?
Тут послышались мягкие ровные шаги, и в комнату вошел другой человек, облаченный в халат. Его рыжие волосы, как всегда, в красивом беспорядке покрывали плечи.
– Быстрые успехи, - одобрительно сказал начальник крепости, осмотрев Корнела. – Ни одной новой царапины. Я слышал, как ты взбесил янычаров.
Корнел взглянул на него и улыбнулся.
– А почему бы тебе самому сейчас не помериться со мной силой, Абдулмунсиф-паша?
– Не хочу, - ответил Штефан. – Не
Корнел покривился и хлопнул себя по колену. Он выпрямился и посмотрел на Штефана черными серьезными глазами.
– Не знаю, что ты рассчитываешь с меня получить, - так же серьезно сказал он своему спасителю. – Я ведь совсем дешево стою.
Витязь невесело засмеялся.
– Как оказалось.
Штефан подошел к нему и положил руку на мокрое плечо.
– Нет, мой друг, - сказал он. – Ты стоишь очень, очень дорого.
Корнел вскинулся и уставился турку в лицо; взгляд его потемнел. Но он ничего не сказал.
Штефан убрал руку.
– Моя бедная жена, - произнес он, точно вдруг забыв о присутствии Корнела – или о его значении. – Я знаю, каково ей там. Она не может найти себе места в мире – и никогда не найдет…
– Не тронь ее, - мрачно пригрозил Корнел.
Штефан взглянул на него своими голубыми глазами.
– О несчастные, - только и сказал он.
Срок траура, назначенный Василике, минул. Она появилась при дворе в назначенное ей время – и ее сразу же охватил заботами король; и самого пристального внимания удостоили его советники-церковники. Впрочем, они не трогали ее, и пока Василику развлекали без всяких притязаний… особенных притязаний: хотя немало придворных преследовали ее жадными взглядами. Однако все знали, что это подопечная короля, - и более дерзко посягать на нее не смели.
Василике одного за другим представляли благородных господ Венгрии – ей, дворовой девушке дикой, темной валашской княгини; а ей были почти безразличны титулы и родословные этих людей. Среди них попадались и красивые,чистоплотные, утонченные… подражатели и духовные братья короля Матьяша, не уступавшие его величеству талантами, были вовсе не так редки при дворе, как Василике думалось сперва. Голова за головой склонялись перед нею, белые пальцы, украшенные фамильными перстнями, подхватывали ее руку для поцелуя. Василика пролетала перед кавалерами в танцах, которым удивительно быстро училась под водительством самого короля, - а сердце ее оставалось холодным.
Она непрестанно молилась о возвращении Корнела – но напрасно.
Сам Корвин так и не покусился на нее, наблюдая за ее любовными делами со стороны и наслаждаясь, - но Василика знала, что время забав кончится, как только он пожелает. Если она не сделает выбор сама, король венгерский выберет за нее.
========== Глава 102 ==========
Жених Василике сыскался – хотя сама она никак поклонников не привечала; и это оказался молодой и пригожий дворянин, барон, из сподвижников короля. Венгр был даже застенчив, против обыкновения здешних галантов, которые задавали все больше жару друг другу, весьма поощряемые дамами. Но избранник короля натурой походил на саму Василику.