Орлы Екатерины в любви и сражениях
Шрифт:
В рядах неприятеля начались разногласия. А.Н. Петров отметил:
«Татары, приписывая ларгское поражение тому, что они должны были согласовывать свои действия с участвовавшими в бою турецкими войсками, решились действовать впредь независимо от них, и ушли к Измаилу и Кили, где были оставлены ими пожитки и семейства перед выдвижением к Ларге. Турецкие войска двинулись в направлении к Рении, где были склады для армии…»
Однако визирь, решившийся наконец сам с главной армией выступить в поход против русских, приказал татарам присоединиться к нему. Предстояло сражение, которому суждено было решить исход всей кампании.
А в Петербурге широко праздновали победу при Ларге. Был издан специальный
Императрица Екатерина II писала Румянцеву: «Граф Пётр Александрович! Вы легко себе представить можете, с коликим удовольствием я получила первые известия чрез полковника Каульбарса о совершенно Вами одержанной победе над неприятелем при речке Ларге. На другой день я со всем народом приносила Всевышнему достодолжное благодарение при пушечной пальбе в церкви Казанской Богоматери. Но наивяще чувствовала цену сего происшествия, когда 25 числа сего месяца усмотрела из привезённых поручиком гвардии Хотяинцовым и подполковником Мордвиновым писем обстоятельные описания сей славной Вам и всем в сражении бывшим войскам баталии, при которой вышнее воинское искусство предводителя было поддержано храбростию и неустрашимостию подчинённых ему воинов.Что более услуги к Отечеству, то менее цены оным может определить настоящее время; одном потомство означает степени славы знаменитым людям всякого рода. Вы займёте в моём веке несумненно превосходное место предводителя разумного, искусного и усердного. За долг почитаю Вам отдать сию справедливость, и, дабы всем известен сделался мой образ мысли об Вас и моё удовольствие о успехах Ваших, посылаю к Вам орден Святого Георгия Первого Класса. При чём прилагаю реестр тех деревень, кои немедленно Сенату указом повелено будет вам отдать вечно и потомственно».
Во всех вышепоименованных сражениях уже активно применялось войсками Петра Александровича Румянцева новое построение боевого порядка. Пехота строилась в несколько каре, число которых устанавливалось в зависимости от решаемых задач. Это блестяще использованное Потемкиным под Фокшанами построение совершенствовалось и оттачивалось в каждом новом деле с неприятелем. Турки и татары постоянно превосходили числом русских, но постоянно же и неизменно были биты. Однако такого огромного превосходства, как под Кагулом, они прежде не имели ни разу.
Сражение произошло 21 июля 1770 года. Едва ли был в то время в мире полководец, который бы решился на схватку с врагом в подобных условиях. А.Н. Петров так описал тяжелейшее положение, в котором оказалась армия Румянцева:
«Находясь в узком пространстве между речек Кагул и Ялпух, имея в тылу 80 000 татар и с фронта 150 000 тысячную армию визиря; с провиантом не более как на трое суток, рискуя потерять весь транспорт, – нужно быть Румянцевым, чтобы не пасть духом…
План, составленный визирем для атаки наших войск, был очень основателен. Пользуясь чрезвычайным превосходством в силах, он решился устремить 150 000 турок на фронт и левый фланг нашей позиции у Гречени, опрокинуть нас в реку Кагул и в то же время атаковать 80 000 татар наш тыл.
Граф Румянцев… имея возможность заблаговременно отступить, не сделал этого потому, что хорошо знал, чего он может ожидать от наших войск. Сверх того, отступление было бы очень трудно. Сзади находились чрезвычайные горы, на которых неприятель мог бы настигать нас кавалериею на каждом шагу».
Каковы же силы были у Румянцева? А.А. Керсновский указал:
«У Румянцева оставалось в ружье всего 17 000 (около половины войск, с которыми он выступил из-под Хотина два месяца назад), однако он был уверен в своих войсках и решил разбить визиря до того, как он соединится с татарами».
Итак, 17 тысяч против 150 тысяч турок и 80 тысяч татар, то есть против 230 тысяч неприятеля. Действительно, не было ни до того, ни в последующем (исключая, конечно, Суворова) ни одного полководца в мире, который бы решился атаковать неприятеля при подобном соотношении сил. Но Румянцев решился, причем, несмотря на огромное превосходство врага, он по-прежнему не велел брать рогатки, говоря, что они служат «трусу заградою, а храброму помехою».
Обратимся к описанию этого баснословного сражения, сделанному Керсновским:
«20 июля турки, двигаясь вдоль речки Кагул, расположились лагерем у села Гречени, намереваясь на следующий день атаковать русских. 80 000 татар стояло на Ялпухе в 20 верстах… Но Румянцев предупредил турок и на следующее утро 21 июля сам атаковал их и одержал над ними блистательную Кагульскую победу, навсегда прославившую его имя. Визирь бежал, оставив в наших руках 200 пушек и весь лагерь, татарский хан последовал его примеру. Русская армия пошла на турок тремя дивизионными кареями и опрокинула их толпы. Внезапная контратака 10 тысяч янычар, набросившихся на дивизию генерала Племянникова, едва не имела успеха. Личный пример Румянцева, бросившегося в сечу, и его “стой, ребята!” спасли положение. Истреблением янычар закончилось поражение турецкой армии. Турки потеряли до 20 000 убитыми, свыше 2000 пленными, до 300 знамён и значков, 203 орудия. Наш урон – 960 человек. Преследование велось энергично: 23 июля авангард Боура настиг турок на переправе через Дунай и под Карталом добил расстроенные полчища, захватив остальную артиллерию (150 орудий). Перебравшись через Дунай, Молдаванчи смог собрать из всей армии лишь 10 000 человек».
Результаты поистине баснословны. Получалось, что на каждого русского солдата приходилось более одного убитого неприятеля. А разве не впечатляет 353 отбитых орудия! Турки лишились всего…
Победа при Кагуле потрясла мир. Талант полководца, предводительствовавшего Русской армией, мужество частных начальников, удивительная отвага русских солдат сделали своё дело. В реляции Румянцев наряду с другими отличившимися отметил: «По справедливости я также должен засвидетельствовать и о подвигах… генерал-майоров и кавалеров Глебова, графа Подгоричани, Потёмкина и бригадира Гудовича…»
Отмечая вклад Румянцева и Потёмкина в развитие военного искусства в ходе кампании 1770 года, А.Н. Петров писал:
«Мы видели, что ещё при Фокшанах 4 января и при Браилове 18 января 1770 года Потемкин и Штофельн не употребляют своих рогаток при своих отрядах и строятся в три отдельных каре…»
Однако ведь мы привыкли считать, что впервые это новаторство применил Румянцев. Петров же справедливо называет заслуги Потёмкина частными, а заслуга Румянцева, по его словам, «состоит в том, что отмена рогаток введена в общее правило».
Нужен был полководческий гений Потёмкина, чтобы в определённый момент и в определённой обстановке применить новаторство, смело проявить инициативу и победить. Нужен был гений Румянцева, чтобы новаторство не только поддержать, но внедрить повсеместно и одержать во сто крат более блестящие победы при Рябой Могиле, Ларге и особенно при Кагуле.
Оба военачальника «из стаи славной екатерининских орлов» умели правильно выбирать время для атаки противника и направление главного удара, на опыте убедившись, что «всякая неожиданность поражает турок». Во всех битвах Румянцев выводил войска на исходные позиции ночью и с первым светом наносил по неприятелю тщательно согласованный по рубежам и времени внезапный удар.