Орнамент
Шрифт:
— Со мной? Но он же со мной не поехал, — я оглядывался то туда, то сюда. Хотел побежать и в комнату, и в сад, да, собственно, и сам не знаю, куда. — Что за ерунда? Что он вам сказал?
— Ничего не сказал.
— Как? А когда он уехал?
— Да тогда же, когда и вы.
— И когда вы его видели в последний раз?
— Да перед праздниками.
— И с тех пор вы его не видели?
— С тех пор и не видела. Я думала, он с вами уехал.
— А куда это со мной?
— Да на праздники.
Хозяйка крутила головой.
Мне пришло в голову, что, может, дедуля или пани Ярка
— Это странно! А что он вам сказал, когда уходил?
— Ничего не сказал. Он со мной вообще не слишком-то разговаривал. Я думала, что он уехал на праздники.
— Как же он мог уехать? Он бы все-таки с вами попрощался.
— Это вы попрощались, а он не попрощался.
Я через силу улыбнулся. Да и зачем заранее пугаться? Махнул рукой, чтобы ее успокоить. — Ну, ничего, он, может быть, уже сегодня или завтра наверняка вернется. Зайду к пани Ярке, я ведь ее тоже на Пасху не окропил, как бы она на меня не обиделась…
Но и пани Ярка не знала о Йожо ничего. Узнав, что тот куда-то пропал, она только хмыкнула и сказала, что это его дело, ведь он уже взрослый и может делать все, что захочет, а мне ломать над этим голову незачем. Однако говорила она все это лишь для того, чтобы я не слишком беспокоился.
— В последнее время я с ним несколько раз ссорился, — объяснял я ей. — Но не очень серьезно. Не думаю, что он мог настолько рассердиться, чтобы из-за этого уйти.
— Да бросьте вы! Он же не такой глупый. Может, он поехал родных навестить.
С этой догадкой можно было бы согласиться, но у меня в голове вертелось, что он сообщил бы мне об этом, и я все повторял свое. — Он ушел в четверг, сразу же после меня. Квартирная хозяйка говорит, что с четверга его не видела. Он ни к ней не зашел, ни записки в комнате не оставил. В последнее время он казался мне каким-то странным!
— Вы сейчас это себе внушаете. Наверняка он к семье поехал. Были же праздники. Вы тоже дома были. Может, и он надумал, раз вы уехали. Вы хорошо посмотрели, не оставил ли он на столе какой-нибудь записки?
— Не оставил.
— Ну, это действительно странно. А вдруг он подумал, что раньше вас вернется. Вот увидите, завтра же будет здесь.
Возвращаюсь домой, к хозяйке. В свою комнату. Все в порядке. С минуту бегаю туда-сюда, ведь если Йожо хотел уехать на несколько дней, он все-таки оставил бы мне какую-то записку. Но никакой записки нет, все выглядит нетронутым. Ничего не исчезло!
Заглядываю в шкаф, и первое, что замечаю — там висит мое зимнее пальто, которое я ему подарил. Но и это кажется мне нормальным, ведь если он куда-то ненадолго уехал, то зачем ему брать с собой зимнее пальто, когда уже и Пасха прошла, и весна наступила…
Но если его нет здесь уже много дней, он все-таки мог оставить мне какую-нибудь записку!
Снова и снова гляжу по сторонам, хожу и ищу, достаю и осматриваю свои, а потом и его вещи — хотя и не люблю прикасаться к чужим вещам: мой дедушка был сельским лесничим! Действительно, здесь висит мое зимнее пальто, которое мне замечать не хочется, поскольку я его уже подарил ему. Я даже смотреть не люблю на чужие вещи, пусть они и в моей комнате находятся!
Однако я все-таки перебираю его вещи, но кажется, из них тоже ничего не пропало.
Я снова иду к хозяйке. — Не вернулся Йожо?
— Еще не вернулся. Может, он остался у родителей, ведь была Пасха.
— Я просто спросил. Не переживайте, все в порядке! Я только потому спрашиваю, что он обещал помочь мне с дипломной работой.
— Понимаю, понимаю.
— Ну, ничего. Я ведь и сам справлюсь. А он мне, наверное, завтра поможет.
Я не могу усидеть дома. Хожу по улицам. Господи, мне это все зачем? Куда этот человек подевался? Балда, придурок, балбес. Думает, у меня мало своих забот? Если ему захотелось увидеть на праздники родных, наверное, маму и брата, мог бы все-таки мне об этом сказать. Он в претензии на меня за то, что я подружился с его двоюродной сестрой, хотя я могу дружить, с кем захочу. Все-таки мне самому решать, с кем хочу подружиться. Но открыто он никогда мне этого не высказывает, хотя я все время чувствую, что он в чем-то меня подозревает. Но в чем ему меня подозревать? Ведь он сам познакомил меня с Эвой. Нет, не совсем так. Я сам с ней подружился и сблизился. Господи, ну неужели он не мог написать и оставить мне хоть какую-нибудь записочку, хоть одну строчку?
Он разозлился на меня, даже наверняка разозлился. Ведь еще до праздников он стал на меня сердиться, но делал вид, будто не сердится. А вот если бы я захотел рассердиться, разве не было бы из-за чего? Ведь я мог рассердиться уже с самого начала, когда он ночью явился и побеспокоил меня, и с тех пор так и продолжает беспокоить, беспокоит меня и до сих пор, и сейчас, когда его здесь нет. Хотя правда и то, что если бы я его не знал, то вряд ли бы познакомился и сблизился с Эвой…
Стоит съездить в Бруски? Почему я не остановился там по пути от родителей?
Нет, нет! Я сразу же отмахнулся от этой мысли. Но все равно, этот человек определенно сошел с ума. Или он настолько невоспитанный, что не знает, как себя вести. Разве я его хоть когда-то обидел?
Можно было бы с самого начала подумать, что он просто сбежал из сумасшедшего дома, там таких психов полно, каждый знает что-то свое и упрямо за это цепляется, у кого-то возникают и интересные идеи, но в них все равно есть какой-то сдвиг, хотя в отдельных случаях ловкие люди могут их и присвоить.
Но Йожо-то не псих и не дурак. А если бы он таким и был, то я, выходит, еще больший псих и дурак. Это вечный болтун, который полюбил чужую болтовню настолько, что и его многие полюбили, правда, в основном за то, что он внимательно слушает их чириканье…
Ой, ведь уже, наверное, поздно, что же я так долго хожу по улицам? Пора бы ложиться спать! И куда этот парень, мать его так, мог подеваться?!.
Я пошел сказать хозяйке, что так ничего и не выяснил. По ней было видно, что за время моего отсутствия она успела все как следует обдумать, и от этого ее страх только усилился. Она запричитала, а потом стала ругать и меня, и Йожо. — Хоть бы он и не возвращался. Еще впутает меня в какие-нибудь неприятности. Как только вернется — тут же его выгоню!