Оружие возмездия
Шрифт:
— Что вам здесь нужно, гномы, — возвысил голос чародей. — Зачем вы нас преследуете?
Несколько мгновений царила гробовая тишина. Даже птицы, оглашавшие лес своими заливистыми трелями и беспрестанно порхавшие над головами воинов, куда то подевались, словно предчувствуя неладное. Гномы некоторое время только громко сопели, а маг спокойно стоял перед строем могучих бородачей, поочередно глядя каждому в глаза.
— Их всего ничего, братья, — взревел вдруг один из гномов, потрясая огромным фальчионом. — Смерть колдуну! Сокрушим их!
— Хазг бар’рак! — боевой клич подгорного племени громом разнесся над лесом, слышимый,
Два тяжелых болта вонзились в грудь воину, стоявшему по правую руку от мага. Несчастного отбросило назад на пять шагов, столь сильным был удар. Болты, легко пробив двойного плетения кольчугу, вонзились в тело воина почти по самое оперение. Его товарищу повезло чуть больше, поскольку он в последний момент успел уклониться, и один болт впился ему в бедро, а еще два пролетели мимо.
Тогарус, ставший главной мишенью для гномьих стрелков, вскинул руку в защитном жесте, обращая открытую ладонь в сторону гномов. Полдюжины болтов вспыхнули в воздухе, распадаясь мелкой пылью, но еще два устремились точно к магу. Тогарус был ошеломлен, но все же его реакция оказалась отменной, и чародей немыслимым кувырком увернулся от стрел. Лишь один болт царапнул нагрудную пластину бехтерца Тогаруса, а другой бесследно исчез в чаще, вовсе не коснувшись волшебника.
Маг упал, перекатился через голову, вскочил и тут же бросился назад, поскольку вал гномов уже почти настиг его. В тот же миг разом щелкнули арбалеты людей, метнув в сторону гномов два десятка бронебойных болтов.
Залп срезал в одно мгновение десяток подгорных воинов, доспехи которых не выдерживали попаданий с такого малого расстояния. Еще несколько гномов, что-то около полудюжины, были ранены, но вонзившиеся в ноги и руки болты уже не могли остановить подгорных воинов.
— В атаку, — раздалась команда Ренгарда, и сотник первым ринулся на гномов, рассекая воздух перед собой тяжелым полутораручным мечом-бастардом. Повинуясь приказу, к гномам со всех сторон устремились размахивавшие клинками и топорами люди. — Руби недомерков!
Гномы, будто не замечая охватывавших их стальным кольцом людей, все устремились к магу, на какой-то момент оказавшемуся без охраны. Воины Ренгарда были в полусотне шагов от чародея и никак не могли опередить гномов, движимых слепой яростью. Однако маг, легко, словно юноша, вскочивший на ноги, и не думал бежать либо впадать в панику. Он развернулся к толпе оскалившихся бородачей, уже предвкушавших миг, когда их клинки вонзятся в плоть чародея, и выбросил в их направлении сжатый кулак.
В гуще гномов возник огненный вихрь, поглотивший нескольких воинов. Охваченные пламенем фигуры катались по земле, завывая от боли. Латы на них нагрелись так, что гномы чувствовали себя не лучше, чем рыба на раскаленной сковородке. Удар Тогаруса уничтожил или лишил возможности принять участие в схватке не менее десятка вражеских воинов, а затем, не дав гномам времени опомниться, в поредевшие их боевые порядки врезались возглавляемые сотником люди.
Ратхар, ринувшийся в бой наравне со всеми, легко ушел от выпада закованного в тяжелую броню по самые глаза гнома, седобородого и невероятно широкого в плечах,
После огненного чародейства Тогаруса численное превосходство людей стало подавляющим, и любой другой противник предпочел бы отступить, тем более что в чужом лесу преследовать врага фолгеркцы не решились бы, опасаясь наткнуться на эльфов. Перворожденные, которые вполне могли обнаружить следы чужаков или услышать звуки боя, могли появиться поблизости, а поскольку встречи с ними Тогарус строго настрого приказал избегать, люди должны были как можно скорее покинуть место сражения, но никак не устраивать погоню за горсткой гномов. Однако гномы не ведали, что такое здравый смысл, и вместо того, чтобы с боем отступить, а затем затеряться в лесах, они яростно бросались на окруживших их людей, и гнев их был так велик, что фолгеркские воины едва удерживались от того, чтобы самим обратиться в бегство. Уже не меньше десятка людей погибло от могучих ударов гномьих клинков, обагряя своей кровью покрытую ковром опавших листьев землю.
Гномы сражались яростно, нисколько не думая о том, чтобы сохранить свои жизни. Оказавшись в окружении, подгорные воины предпочитали биться до конца, погибнув, но прихватив с собой как можно больше врагов. Ратхар видел, как под ударом гномьей булавы взорвалась фонтаном кровавых брызг голова одного из фолгеркских солдат, а гном, метнувшись вперед, вонзил в живот другого воина широкий кинжал. Наемник, оказавшийся сбоку от обезумевшего карлика, ударил его мечом по шее, перерубив с одного взмаха позвоночник, но при этом едва не сломав клинок.
Обезглавленный гном упал, но его товарищи, не обращая внимания на потери, забыв о своих ранах, бросались на людей, точно бешеные звери. Фолгеркцы, которых было больше, наваливались на каждого гнома втроем-вчетвером, но прежде, чем их противник погибал под градом ударов, он успевал убить или ранить несколько человек.
— Помогите чародею, — взревел вдруг Ренгард, тоже оказавшийся в гуще боя и крестивший воздух перед собой окровавленным клинком меча. У ног сотника уже лежали два гнома, буквально изрубленные на куски, словно вышли из рук мясника. — Прикройте мэтра, живее!
Пока несколько гномов сдерживали людей, причем так отчаянно, что воины короля Ирвана едва сдерживались от того, чтоб отступить, сразу трое карликов атаковали мага. Тогарус отбивался умело и стойко, пустив в ход и сталь и магию. Одного из бросившихся на него гномов чародей убил молнией, сорвавшейся с растопыренных пальцев левой руки, но двое других уже подобрались вплотную, и скимитар Тогаруса принялся плести стальные кружева, в которых пока увязали могучие удары гномов. Однако маг, далеко не так хорошо владевший клинком, как бывалые воины, не мог долго выдержать натиск сразу двоих противников, каждый из которых был гораздо сильнее обычного человека. Тогарус медленно отступал назад, пока не уткнулся спиной в сплетенные ветви колючего кустарника. Гномы, поняв, что отступать их противнику некуда, радостно зарычали, страшно оскалившись, и усилили натиск.