Оружие юга
Шрифт:
Часы на здание суда пробили двенадцать. Мужчины, имевшие свои часы, начали проверять их. Через минуту или чуть позже, и колокола баптистской церкви возвестили о пришествии полудня. После очередной короткой задержки колокола методистской церкви, которая была дальше вниз по Олстон, также заявили об этом. Коделлу стало интересно, какие часы были точны, или, может, все они ошибались. Ему-то это было безразлично, а вот для железнодорожника, вроде Генри Плезанта необходимо знать время с точностью до минуты, подумал Коделл. Несмотря на объявленное время начала аукциона рабов, на площади ничего не изменилось. Люди продолжали болтать, многие курили, не проявляя признаков нетерпения. А вот ривингтонцы заерзали. Один из них многозначительно посмотрел на свое запястье - Коделл увидел, что
Его нетерпение передалось толпе, словно капсюль воспламенил заряд патрона Спрингфилда. В одно мгновение, десяток мужчин уже кричали, требуя начала аукциона. Если бы ривингтонец промолчал, они, вероятно, стояли бы так еще час, не жалуясь.
Человек в карикатурном костюме под денди выбежал из здания суда и взобрался на недавно возведенную трибуну. Перестав жевать табак и сплюнув в пыль, он сказал: "Мы начнем в ближайшее время, господа, я обещаю. И тогда вы увидите прекрасных негров, которых продает Джошуа Берд." - Он слегка приосанился, давая понять, что он и есть тот самый Берд - "И вы не пожалеете, что ждали, я обещаю вам." Его широкое, сияющее лицо излучало неподдельную открытость. Коделл почувствовал невольную симпатию к нему.
Он продолжал свою яркую, зажигательную речь еще несколько минут. Ривингтонцы снова начали проявлять признаки нетерпения, но до новых криков дело не дошло. Из здания суда вышел чернокожий и встал рядом с Джошуа Бердом. Аукционист сказал: "Вот, господа, первый из списка, прекрасный работник для поля, негр по имени Колумбус, возраст тридцать два года."
"Давай, показывай его," - сказал один из техасцев.
Берд повернулся к Колумбусу. "Раздевайся," - коротко сказал он. Негр стащил через голову грубую хлопчатобумажную рубашку и снял штаны. "Повернись," - сказал ему аукционист. Колумбус повиновался. Берд, возвысив голос, обратился к аудитории: "Итак, вы видите его. Рубцов на спине нет, как вы могли заметить. Он полностью послушный. Он настоящий плантационный негр, ей-богу. Обратите внимание на его пальцы. Посмотрите на эти ноги! Если у вас есть плантация, покупайте его и вы не пожалеете, мои друзья. Он соберет десять тюков за то же время, за которое я выпью виски со льдом и мятой. Так какую цену вы предложите за этого прекрасного негра?"
Торг начался с пятисот долларов и быстро возрос. Техасец, который попросил показать Колумбуса, в конечном итоге купил его за 1450 долларов. Даже для теперешних высоких цен, это было много, но он казался невозмутимым. "Я мог бы продать его хоть завтра в Хьюстоне и получить четыреста прибыли," - заявил он для тех, кому интересно было послушать. "Негры по-прежнему весьма дороги везде в Миссисипи." Еще один чернокожий взошел на помост. "Второй в списке," - сказал Берд. "Также годится для работы в поле, господа, зовут Док, возраст двадцать шесть лет." Не дожидаясь запроса покупателей, добавил: "Раздевайся, Док."
"Да, сар." Голос негра был густой, как патока. Он стянул свою рубашку и брюки и повернулся без напоминания. Его спина, как и у Колумбуса, никогда не знала плети, но обращал на себя внимание уродливый шрам на внутренней стороне его левого бедра, шестью дюймами ниже его паха.
Джошуа Берд еще раз начал превозносить покорность раба. Прежде, чем он закончил, Джордж Льюис прокричал: "Эй, смотрите! Ты, парень! Откуда у тебя это пулевое ранение?" Док приподнял голову. Он посмотрел прямо на Льюиса. "Получил его под Вотер Пруф, в Луизиане, прошлый год, дрался с Бедфорд Форрест. Он сделал поймать меня, когда мои три други, мерзавцы, бросили меня." Аукционист сделал все возможное, чтобы опровергнуть информацию о том, что Док с оружием в руках дрался против Конфедерации. На этот раз торговались неохотно, и цена уперлась в восемьсот долларов. Раба купил один из мужчин-ривингтонцев. Он заплатил золотом, что немного восстановило дух Джошуа Берда. Сошедшему вниз с платформы Доку ривингтонец сказал: "Ты делаешь свою работу, и все будет хорошо, парень. Просто не важничай,
"Вам не нужно бить меня, нет, масса - ведь вас закон…" - сказал Док. Но прежде, чем он закончил, он встретился глазами с новым владельцем и понял, что тот имел в виду именно то, что он сказал, и что ему плевать на закон. Он кивнул, проникаясь невольным смирением.
Коделл подумал, что негр повел себя разумно, если только он не притворялся. А если он все же притворялся, то, скорее всего, вскоре пожалеет об этом. Коделл видел, что люди из Ривингтона были редкими бойцами. Другие рабы поднялись на помост. Кое у кого были шрамы на спине. У двоих были следы от пуль. Один черный, когда его спросили, сказал, что он воевал в 30-м Коннектикутском полку и получил ранение под Билетоном. Это заставило Коделла нахмуриться, ведь Ли приказал захваченных негров рассматривать, как и любых других пленных. Кто-то решил извлечь прибыль и нарушил приказ.
Ривингтонцы купили большую часть рабов с пулевыми ранениями и получили их дешево. Остальных купили техасцы. Коделл подозревал, что они будут перепродавать их своим землякам, которые нуждались в рабском труде и вряд ли возьмут кого-нибудь с пулевыми шрамами.
"Семнадцатый в списке," - говорил Джошуа Берд. "Отличный кожевник и каменщик, по имени Уэстли, мулат с четвертью белой крови, возраст двадцать четыре года." У этого кожа была немного светлее, чем у большинства тех, кто был до него.
Торги были оживленными. Рэфорд Лайлс снова поднял руку. Коделл понял, почему: раб с двумя такими навыками быстрее сможет понять, что ему нужно делать в универсальном магазине, и принесет выгоду. Но когда цена на мулата приблизилась к двум тысячам долларов, Лайлс вышел из торгов с расстроенным рычанием. Ривингтонец и парень из Алабамы или Миссисипи повышали ставки, словно игроки в покер. Наконец человек из дальнего Юга сдался. "Продан за 1950 долларов!" - закричал Джошуа Берд.
"Масса, вы позволяет мне выкупить себя, когда я скоплю деньги, я буду работать очень усердно для вас," - сказал Уэстли, когда новый владелец забрал его с помоста.
Ривингтонец рассмеялся над ним. "Кто тебе сказал, что ты будешь получать за работу деньги, каффр? Ты просто будешь работать на меня или на кого-то еще." Лицо мулата помрачнело, но он не имел никакого выбора, все было в руках человека, который купил его.
Еще несколько человек были проданы, а затем вышел профессионал-каменщик, черный человек по имени Андерсон. Аукционист лучился, как восходящее солнце, когда цена на негра все росла и росла. Рэдфорду Лайлсу опять пришлось отказаться от борьбы. Парень из дальнего Юга, который недавно торговался за Уэстли, в конечном итоге купил Андерсона за 2700 долларов, когда ривингтонец, делавший ставки против него, внезапно бросил торговаться. Он не выглядел совсем уж счастливым, когда пошел расплачиваться с Джошуа Бердом. Коделл не завидывал ему. Как кто-то в толпе заметил, "К дьяволу, можно купить себе конгрессмена за меньшие деньги." После того, как Берд распродал всех мужчин-рабов, он перешел к женщинам, представляя одних как полевых работниц, других как поваров или швей. "Вот негритянка по имени Луиза," - сказал он, когда еще одна поднялась на помост. "Ей двадцать один год, прекрасный повар и птичница. Скажи господам, сколько детей у тебя уже было, Луиза?"
"У меня был четыре, сар," - ответила она.
"Она во многом хороша," - заявил аукционист, - "и принесет чистую прибыль ее владельцу. И у нее также хороший характер." Он развернул ее и стянул верхнюю часть платья, чтобы показать чистую спину. Она принесла Джошуа Берду почти столько же, сколько Андерсон, и он выглядел довольным, когда техасец, который купил ее, увел женщину. Некоторые негры, знал Коделл, гордились высокими ценами, которые за них заплатили. Впрочем, в этом был какой-то смысл: владелец, который отдал большие деньги за свою живую собственность, скорее всего, бережнее относился к ней.