Осень Ричарда Блейда
Шрифт:
На улице только-только занималось утро, и Блейд понял, что провалялся без сознания почти сутки — многовато для человека с его опытом и выносливостью. Вновь пронзительноострая мысль уколола странника — неужели возраст… Мысль, от которой он непроизвольно стиснул кулаки…
Вокруг служившей ему узилищем жалкой лачуги теснился самый настоящий городок. Хижины стояли на высоких сваях, окруженные прочными оградами из толстых брусьев; дома сообщались между собой подвесными мостками, проложенными на уровне тростниковых крыш. Похоже, что здешние
Под хижинами плескалась вода; ни мха, ни тростника видно не было. Поселок болотных обитателей был возведен на какомто озере, отнюдь не на трясине. Возле строений были привязаны длинные лодки-катамараны; поплавками служили выдолбленные стволы деревьев. В середине на каждом таком плоту была устроена пассажирская площадка, огороженная, как и все дома в деревне, толстенными брусьями. Сами поплавки были утыканы многочисленными заостренными кольями, что делало лодки похожими на каких-то причудливых, сросшихся боками водяных дикобразов. Вдали странник сумел разглядеть некие треножники, сильно смахивавшие на сторожевые вышки.
Похоже было, что люди здесь жили в постоянной боевой готовности — по крайней мере, домашними фортификационными сооружениями обзавелся каждый.
И все-таки пленников в любом цивилизованном или примитивном мире полагается поить, кормить и выводить на прогулки (последнее, правда, встречается до прискорбия редко). Солнце встает; пора бы уже появиться и здешним хозяевам — тем более, что перетянутых ремнем рук странник почти не чувствовал.
— Эй! — крикнул он, прижавшись губами к дверной щели. — Есть тут кто?
— Глянь-кось, очнулся вродя, — послышался чей-то заспанный голос, затем раздалось шарканье ног и щель в двери заслонила массивная фигура стражника. Блейд скривил нос — от стража весьма ощутимо несло какой-то сивухой.
— Эй! Пыманный! Тебе што надоть?
— Отведи к вашему главному! — сердито потребовал Блейд. — У меня к нему дело.
— Ась?
— Дело у меня к нему, говорю! — рявкнул Блейд. — Веди, если не хочешь, чтобы тебя болотному богу скормили!
— Де-е-ло? — растерянно протянул стражник. — Про то ничего не знаю. Никуда вести не велено, сиди и жди. Когда изволят, так сами придут — небось не обрадуешься, сухотный прихлебень!
— Кто-кто? — невольно рассмеялся странник. — Сухотный… кто? И, кстати, что такое «сухотный»?
— Ты это што? — обиделся страж. — Не знаешь?
— Не знаю, — охотно подтвердил Блейд, желая поддержать беседу. Разговорчивый враг — уже полврага.
— Так ты, вырвак плоскатый, где живешь? На суше? Значит, сухотник и есть! — охотно пояснил страж.
— А «вырвак плоскатый» что значит? — как можно беззаботнее осведомился странник.
— Слушай, откуда ты такой взялся? — изумился его тюремщик. — Это ж каждый малец знает!
— Память, верно, отшибло, — сокрушенно признался Блейд.
— Так это ж зверюга такой есть! Плоский, что твоя доска, а пасть вперед
— Ну и ну! — изумился странник. — И как же вы тут живете?!
— Как, как… — проворчал воин. — Удавиться или утопиться впору… А все вы, сухачи треклятые! — вдруг взвизгнул он. — И эта баба ваша чумовая… Тварь, чтоб ей… — использованные болотником выражения Блейд не сумел бы повторить даже и под гипнозом. — Сидит на месте сухом, высоком, чистом… Со Слитыми торгует — а товар у нас, считай, задарма берет… И на берег не пускает. Детишки как мухи мрут… Их-то бы хоть пожалели, изверги! Они-то чем виноваты?!
— Слушай, друг, — начал Блейд, воспользовавшись тем, что стражник задохнулся от негодования и на мгновение смолк. — Я ведь к вашим старшим как раз и шел. Элия со своей сворой меня два дня гнала, да только я ей не дался…
— Брешешь! — усомнился стражник. — Она, тварь, ежели кого к нам прислать хочет, совсем не так делает…
— Она-то, быть может, и хотела бы сделать по-своему, да только я не позволил, — пояснил Блейд. — Сам к вам добрался.
— Не по-озволил? Это как? — заинтересовался страж.
— Ушел от нее, — кратко бросил странник. — Шагал к вам, да в пути повстречал какого-то усатого… как его? Пиджа…
— Пиджа? А, ну как же, как же… — стражник попался явно словоохотливый, и великая заповедь русских «болтун — находка для врага!» ему, похоже, была неизвестна. Охранник явно не возражал поболтать с заключенным — то есть налицо было вопиющее нарушение правил внутреннего распорядка любой порядочной тюрьмы. — Пидж — это ловец Тамар. Бедовая девка! — пояснил страж, смачно причмокнув. — А я и не ведал, что она тебя притащила…
— А как же вас в болото загнали, если вам подчиняются такие твари, как Пидж? — поинтересовался Блейд.
— Дак ведь Пидж — он только на глубоком месте чего-то может, — принялся втолковывать заключенному страж. — А у сухотников — у них твари береговые, с ними не справишься, только людей всех положишь.
— А вы что же, таких наловить не можете?
— Наловишь их, как же! — презрительно фыркнул воин. — Их с сухого места ловить нужно, понял? А как туда выбраться-то?
Логика у него была железная.
— Слушай, приятель, развязал бы ты мне руки, а? А то совсем онемели, — уже совсем по-дружески обратился к стражнику Блейд. — Честью своей клянусь — с места не сдвинусь. Да и куда мне отсюда бежать?
Вопрос был риторическим, но с подковыркой — в местах, откуда невозможно убежать, тюрем не строят и пленников связанными тоже не держат.
— Что-о? — воин сразу насторожился. — Развязать? Тебя, сухача? Да за кого ты меня держишь, так тебя перетак и растак?
Странник мог только поразиться первобытной мощи и красочности, использованных оборотов. Половая жизнь у этого племени, судя по всему, отличалась разнообразием — по крайней мере, в терминологической части.