Осень в Пекине

Виан Борис

— Любопытно, не правда ли? — оживился аббат. — Я тоже сначала думал, как, а теперь делаю это играючи. Стоит мне только вспомнить о велосипеде — и хоп: готово дело.

— Вы так объяснили, что это кажется несложным, — сказал Атанагор.

— В общем, так оно и есть. Но не особо доверяйте этому чувству. Что это там впереди?

— Я ничего не вижу, — сказал Атанагор, распяливая веки.

— Это человек, — определила Бронза.

— Ага! — сказал аббат. — Может быть, это Леон?

— Не думаю, — проговорил Атанагор. —

Сегодня утром там ничего не было.

Продолжая спорить, они приблизились к предмету разговора. Это заняло немало времени, потому что предмет перемещался в том же направлении, что и они.

— Эгей! — крикнул Атанагор.

— Ого-го! — ответил голос Анжеля.

Предмет остановился и оказался Анжелем. Несколько секунд спустя группа нагнала его.

— Приветствую вас, — сказал Атанагор. — Знакомьтесь: это Бронза, а это — аббат Грыжан.

— Здравствуйте... — ответил Анжель и пожал всем руки.

— Вы, вероятно, гуляете? — предположил Грыжан. — И, наверное, медитируете.

— Нет, — сказал Анжель, — просто ухожу.

— Куда это? — осведомился археолог.

— Куда-нибудь, — ответил Анжель. — Они в гостинице производят столько шума.

— Кто «они»? — спросил аббат. — Вы знаете, я отличаюсь беспримерной способностью хранить тайны.

— О, тут нет никакой тайны, — признался Анжель. — Я скажу вам, кто. Это Анна и Рошель.

— Ага! — сообразил аббат. — Они, вероятно, занимаются...

— Она кричит. Она не умеет делать это молча. Просто ужас какой-то. Меня поселили в соседней комнате. Там невозможно находиться.

Бронза шагнула к Анжелю, обвила его шею руками и поцеловала.

— Пойдемте с нами, — позвала она. — Мы ищем Клода Леона. Знаете, аббат Грыжан невозможно забавный.

Ночь цвета желтых чернил была исчеркана тонкими сверкающими штрихами падающих под разным углом звезд. Анжель пытался разглядеть лицо молодой женщины.

— Вы очень милая, — сказал он. Аббат Грыжан и Атанагор пошли вперед.

— Нет, я не всегда милая, — сказала Бронза. — Хотите увидеть, какая я?

— Хочу, — ответил Анжель.

— Тогда посветите зажигалкой.

— У меня нет зажигалки.

— В таком случае потрогайте меня руками, — сказала она, слегка отстраняясь.

Анжель положил руки на ее прямые плечи и поднялся вдоль шеи вверх. Пальцы его пробежали по щекам Бронзы, по ее сомкнутым векам и наконец заблудились в черных волосах.

— Каким странным запахом от вас пахнет, — сказал он.

— Чем же это?

— Пустыней. — Анжель уронил руки вдоль тела.

— Вы изучили только мое лицо, — сказала Бронза.

Анжель ничего не ответил. Он не шевелился. Она придвинулась к нему и снова обвила голыми руками его шею. Прижавшись щекой к его щеке, она шепнула:

— Вы плакали.

— Да, — пробормотал Анжель, боясь шелохнуться.

— Не стоит плакать из-за девицы. Ни одна девица не стоит слез.

— Я не из-за нее плакал, — сказал

Анжель. — А из-за того, какой она была и какой теперь станет.

Казалось, он вышел из тяжкого забытья, и руки его обхватили талию молодой женщины.

— Вы очень милая, — повторил он. — Давайте догоним их.

Она разжала объятия и взяла его за руку. Они побежали по бугристому песку, спотыкаясь в темноте, и Бронза смеялась.

Аббат Грыжан успел рассказать Атанагору, как Клод Леон сделался отшельником.

— Понимаете, — говорил он, — этот парень не заслуживал того, чтобы томиться всю жизнь в тюрьме.

— Разумеется, — согласился Атанагор.

— Вы тоже так думаете? Безусловно, он заслужил гильотину. Но у епископа всюду свои люди.

— Значит, Леону повезло.

— Заметьте, это мало что меняет. Быть отшельником, может, и неплохо. По крайней мере, отсрочка обеспечена.

— Почему? — спросила Бронза, поймав конец фразы.

— Потому что по прошествии трех — четырех лет отшельники, как правило, сходят с ума. Тогда они бредут куда глаза глядят до тех пор, пока не встретят маленькую девочку, которую убивают и насилуют.

— И так всегда? — удивился Анжель.

— Всегда, — убежденно заключил Грыжан. — Известен один-единственный случай отступления от этого правила.

— И кто же это был? — спросил Атанагор.

— Очень порядочный человек. Истинный святой. Но это длинная история. Хотя и чертовски поучительная.

— Расскажите же скорей... — умоляюще-настойчиво попросила Бронза.

— Нет, никак невозможно, — ответил аббат. — Все это так длинно. Я вам расскажу только конец. Итак, он пошел куда глаза глядят и встретил маленькую девочку, которая...

— О, не продолжайте! — сказал Атанагор. — Какой ужас!

— ...которая сама его убила, — докончил Грыжан. — Она была маньячка.

— О, — выдохнула Бронза, — какая жуткая история. Бедный юноша. Как его звали?

— Грыжан. Ах нет, простите. Я немного задумался. Его звали Леверье [38] .

38

Леверье — переделанное имя Урбена Ле Веррье (1811—1877), вычислившего орбиту Нептуна. 

— Невероятно, — сказал Анжель. — Я знал одного Леверье, но с ним не произошло ничего похожего.

— Значит, это был другой Леверье, — парировал аббат. — Или я наглый лжец.

— Несомненно... — сказал Атанагор.

— Смотрите, там огонек, — вдруг сказала Бронза.

— Должно быть, мы у цели, — ответил Грыжан. — Простите, но необходимо, чтобы сначала я вошел один. Вы явитесь чуть позже. Таково правило.

— Тут некому проверять, — заметил Анжель. — Ничего не случится, если мы войдем вместе с вами.