Осень в Пекине
Шрифт:
— Он был красив, — сказал Анжель. Рошель посмотрела на него с тревогой.
— Зачем вы мне все это говорите? Мне было так покойно, а вы пришли и пытаетесь меня напугать, взбудоражить. Я не люблю вас, когда вы такой. Всегда печальный. Не нужно думать о том, что случилось.
— Вы можете заставить себя не думать?
— Это может каждый. Я живая. И вы тоже живой.
— Мне стыдно оставаться в живых... — сказал Анжель.
— Скажите, вы действительно очень меня любите?
— Действительно. Очень.
—
— Обо мне вы будете вспоминать реже...
— Ах, какой вы несносный. Ведь мы же с вами остались жить. — Она потянулась.
— Дюдю хочет, чтобы вы пришли за почтой, — сказал Анжель и горько усмехнулся.
— Мне не хочется, — сказала Рошель. — Я вся какая-то потерянная от этих капель. Лучше я разберу постель и лягу.
Анжель встал.
— Вы можете остаться, — сказала она. — Я вас не стесняюсь. После всего, что случилось, ни к чему церемонии. — И она начала расстегивать платье.
— Я испугался, что вы превысили дозу, — сказал Анжель, все еще сжимая в руке флакон.
— Ну вот еще! Аббат Грыжан предупредил меня, что больше пяти капель принимать нельзя.
— Если вы превысите допустимую дозу, знаете, что будет? — спросил Анжель.
— Конечно, тогда заснешь очень надолго. Это опасно. Можно даже умереть. Делать этого не следует.
Анжель смотрел на нее. Она скинула с себя платье. Ее пышное, крепкое тело упруго вздымалось, но в деликатных местах было отмечено где складочками, где изломом, на первый взгляд почти неразличимыми. Чуть опавшие груди натягивали тонкую, белоснежную ткань бюстгальтера; на мясистых ляжках уже проступил замысловатый узор синих прожилок. Встретив взгляд молодого человека, Рошель с улыбкой потупилась и поспешно юркнула под простыню.
— Сядьте со мной рядом, — попросила она.
— Если каждый из нас выпьет половину бутылочки... — пробормотал Анжель. Он сел около кровати и продолжал: — Это ведь тоже выход.
— Какой еще выход? Жизнь так прекрасна.
— Ведь вы любили Анну...
— Ну и что? Опять вы за свое. Разве вы не видите, что мучите меня, когда все время говорите о прошлом?
— Я уже не в силах выносить эту пустыню; здесь всем нам крышка.
Рошель опустила голову на подушку.
— Не всем.
— Всем. Сначала Жуйживьом, Пиппо, потом практикант, Анна, инспектор... и мы с вами.
— Мы с вами — нет. Мы будем жить.
— Как в романах: умереть вместе, друг подле друга... — говорил Анжель.
— Нежно обнявшись, — подхватила Рошель. — Какая прелестная картина, правда? Я тоже читала.
— И вот так, друг за другом...
— Это только в романах. В жизни так не бывает.
— И все же было бы здорово... — сказал Анжель. Рошель задумалась, скрестив руки под головой.
— Это было бы как в кино. Вы
— Возможно, что и нет. А жаль, — сказал Анжель.
— Я видела в каком-то фильме, — сказала Рошель, — они умирают от любви друг возле друга. А вы могли бы умереть из любви ко мне?
— Сначала, кажется, мог бы.
— Правда могли бы? Надо же...
— С этими каплями вряд ли что-нибудь получится, — сказал Анжель, откупоривая флакон.
— Не получится? Мы всего лишь заснем?
— Вероятно.
— А что, если попробовать? — предложила Рошель. — Как было бы славно теперь заснуть. Мне бы хотелось снова увидеть тот сон.
— Существуют наркотики, от которых всегда снятся такие сны.
— Правда? Может быть, это и есть тот наркотик?
— Возможно.
— Ах, я хочу, — сказала Рошель. — Я хочу увидеть мой сон. Сама заснуть я не смогу.
Она испытующе посмотрела на Анжеля. Тот сидел свесив голову и пристально глядел на флакон.
— Давайте отопьем каждый понемногу, — сказала она.
— Это ведь тоже выход, — повторил Анжель.
— Ужасно забавно, — сказала Рошель, садясь. — Люблю такие вещи. Чуть-чуть опьянеть или принять наркотик — и ты уже сам не знаешь, что творишь.
— Я думаю, Грыжан преувеличивает, — сказал Анжель. Если мы выпьем каждый по половине, то увидим потрясающие сны.
— Значит, вы останетесь со мной?
— Но... ведь так не принято...
— Какой вы глупый, — засмеялась она. — Кто же сюда войдет?
— Вас ждет Дюдю.
— О, — простонала Рошель, — после всего, что я перенесла, я не буду работать. Дайте флакон.
— Осторожно, — сказал Анжель, — все пить нельзя: опасно.
— Мы разделим!..
Она взяла капли из рук Анжеля и поднесла бутылочку к губам. На мгновение замерла.
— Так вы остаетесь?
— Остаюсь... — сказал Анжель. Он был белым как мел. Рошель отпила половину и вернула флакон.
— Ужасная гадость. Теперь вы.
Анжель держал флакон в руке и не сводил с Рошель глаз.
— Что с вами? Вам нехорошо? — спросила она.
— Я думаю об Анне...
— О, черт возьми! Опять!.. Воцарилась тишина.
— Пейте, — сказала она. — Потом ложитесь со мной рядом. Мне уже хорошо.
— Сейчас, — сказал Анжель.
— Долго ждать, пока заснешь? — спросила Рошель.
— Недолго, — ответил он совсем тихо.
— Идите сюда, — позвала Рошель. — Обнимите меня. Он сел на кровать и просунул руку ей под спину. Женщина с трудом приподнялась.
— Я не могу шевельнуть ногами, я их не чувствую, — сказала она. — Это не больно. Приятно.
— Вы любили Анну? — спросил Анжель.
— Любила. Но я и вас люблю. — Она едва заметно пошевелилась. — Я тяжелая.
— Вовсе нет.
— Я любила Анну... — тихо оказала она, — но не так уж сильно. Какая я глупая...