ОСЕННИЙ ЛИС
Шрифт:
– Есть такое дело, – признался тот. – Ружена что, дома?
– Замуж вышла сестренка моя, – усмехнулся Збых. – С того дня, как мы сюда переехали, как будто и впрямь проклятие какое с нас сошло. Помнится, Юхас уж давно на нее заглядывался – всякий раз, когда мы к тетке наезжали, а тут, вишь, посватался… Да что мы все обо мне! Ты-то как? Где пропадал все это время?
– Где только я ни пропадал, – усмехнулся тот. – Долго рассказывать.
– Тогда тем более – пошли ко мне. Работа подождет.
Странник поколебался.
– А ты что, по-прежнему один?
– Да все как-то не
Через час, потягивая чай с медом, он выслушал травников рассказ и долго молчал после. Поставил чашку на стол, поскреб в затылке.
– Ну и дела… – сказал он наконец. – И что ты вечно лезешь черту в зубы? Граф, он, конечно, мироед, да ведь и его понять можно. Люди поговаривают, что пока жена его не померла, так он не шибко и лютовал. Это уж потом началось. Вот прихвостень его, Кришан этот, тот – да-а… Была б моя воля, я бы сам его здесь придушил. Ну, и что ж ты теперь делать надумал? Или опять за киркою пришел?
– Нет, – травник усмехнулся, – не за киркой я. За веревкой.
– Иисус Мария! Веревка-то зачем?!
– Надо, – уклончиво ответил тот. – И вот еще что… – Он потянул из-под лавки свой посох. – Надо бы вот эту штуку малость переделать – тут и тут. – Он показал, где. – И еще вот этак…
Збых взял посох, с уважением взвесил его на ладони.
– Сделать-то можно, – кивнул он. – И веревку искать не надо – вон, в сенях лежит. Да только зря ты за это взялся. Уходить тебе надо, вот что я скажу. Не ровен час нарвешься на графских холуев, а там – пиши пропало: не на кол посадят, так плетьми засекут, а то и еще чего похуже.
– Куда уж хуже-то, – хмыкнул тот.
– У Кришана выдумки хватит, он догадистый… Ты вот что – поживи с денек у меня, а завтра уходи на юг, в Лидуш или лучше – сразу в Копшу-Микэ.
– Нет уж, – травник покачал головой. – Я у тебя не задержусь. Если меня схватят – это ладно. Но если и тебя в чем обвинят…
– Да я скажу – откуда ж мне было знать… – Он вдруг осекся и посмотрел на странника. – О господи… Жуга, ты только не подумай, что я…
– Да я и не думаю, – хмуро буркнул тот. – А только вижу, что и ты, как собака, уже приучился хозяйскую плетку любить. Уйду я, не бойся. Скажи только – сделаешь посох? Успеешь до вечера?
– Конечно! Конечно успею! – Кузнец встал и шагнул к двери, да замешкался на пороге. Обернулся. – Слышь, Жуга… – Он помедлил. – А ведь парень-то вернулся тогда…
– Я знаю, – кивнул тот.
– Так значит, те волки…
– А вот это тебе знать ни к чему, – сказал тот, как отрезал. – И не зови меня Жугой.
– Почему?
– Потому что я и сам себя так не зову.
* * *
К исходу дня рыжий странник добрался до замка. Он долго рассматривал издали внушительную серую громаду, вспоминая и прикидывая так и этак, где могут находиться графские покои, пока наконец не остановил свой выбор на одной из двух западных башен.
Стемнело. Спрятав под кустами посох и мешок, он скинул кафтан, отрезал изрядный кусок веревки, обмотал его вокруг пояса и двинулся вперед.
Башня была велика. Круглая, сложенная
Торопиться не стоило. Он вырос в горах и по опыту знал, что такое отвесные стены. Спешка сейчас означала бы смерть. Мир для него сузился до серого куска стены перед глазами. Цепкие сильные пальцы горца, казалось, сами отыскивали в ней трещины, выступы, разломы – любой изъян, за который можно было ухватиться, глаза привычно запоминали, куда поставить ногу и куда потом ставить вторую. Раз или два он останавливался, не найдя зацепки, брал нож и ковырял в стене, кроша неровными кусками ставший от времени рыхлым раствор между камнями. Темный провал высокого окна медленно приближался. Страник знал, что теперь он долезет.
Он не спешил.
* * *
Кришан шел до графа, раздосадованный неудачной погоней, усталостью и потерянным днем. Всадники целые сутки носились взад и вперед, но выискать травника оказалось не так-то просто. То же и в лесу. Следов там было немного, и все их быстро заметало поздним снегом – февральские метели давно уже вошли в поговорку. Собаки оказались бесполезны. Кришан в ярости вытянул ловчего плетью и с небольшим отрядом всадников до темноты обследовал звериные тропы, никуда, как правило, не ведущие. Не оказалось странника и на реке. Что и говорить, велики были графские владения. Здесь было где спрятаться.
Он двинулся вверх по лестнице и тут вдруг обнаружил, что браслет на его запястье ведет себя как-то странно. Колотье под ним усилилось, а камень так и полыхал неистово-красным. Кришан остановился в недоумении, соображая, что бы это значило, и в этот миг сверху на него обрушилось что-то большое, живое и яростное. Мощный удар сбил оруженосца с ног, и два сплетенных тела покатились вниз по ступенькам.
Кришан был опытным бойцом, но внезапность сделала свое дело, и лишь на лестничной площадке ему удалось вырваться из цепкого захвата и отпрыгнуть к стене.
Трепещущее пламя факела высветило нескладную фигуру ведуна.
– А, ты! – вскричал в ярости Кришан, быстрым движением выхватив стилет. – Вот славно-то. Ты сбережешь мне кучу времени. Ну, давай, иди сюда!
– Отдай браслет, – глухо сказал тот. Глаза его блеснули.
– А если не отдам?
– Отдашь. Или умрешь.
Кришан вскинул руку и бросился вперед.
На полпути его стилет со скрежетом столкнулся со сталью – в руках у травника был нож. Они сцепились, яростно дыша, отпрянули и закружили по площадке, нацелив клинки друг на друга. Факел освещал лицо ведуна неверным багровым светом, и Кришану стало не по себе.